— Что за слово такое? — думает. — Вроде и не по-русски. Заклинание, наверное.
Да как гаркнет на весь лес:
— Сибнефть, откройся!
Тут же выбежали отовсюду гурии, фурии, гарпии, — открывают ему дверь, оказывают всякое уважение и ведут прямиком на верхний этаж. Смотрит Путин — никого, только столы от яств ломятся. Дивится президент, берёт с каждого блюда по щепоти и головой качает:
— А говорят, мои подданные бедно живут! Вон рыбка белая и красная, икорка красная и чёрная, ассорти мясное, телятина жареная, сыр бри! Откликнись, хозяин ласковый!
Никого вокруг. Только ухает да гукает кто-то по углам.
— Да ты не гукай, — говорит Путин, поедая пирожное бланманже — красное, синее и полосатое. — Ты нормально покажись, чтоб я видел, кто ты есть. Меня ж учили только внешнего врага от внутреннего отличать, а невидимого разоблачать я не умею… Стоп! А может, ты боец невидимого фронта?
— Нет! — хихикает эхо. — Я Роман Абрамович!
— Какой такой Роман Абрамович? Почему не знаю?
— Да потому что никто не знает! — смеётся эхо. — Я есть самое главное чудо твоей державы: То — Не Знаю Что! Про меня ничего достоверно не известно. Никто меня не видывал, и сам я себе не показываюсь, даже в зеркале. Говорят, кто меня увидит — тот дня не проживёт. Оно мне надо?
— Нет, конечно! — отвечает Путин. — А откуда ж у тебя богатство такое?
— Сам удивляюсь, — кобенится эхо. — Похаживаю по Руси, беру, что плохо лежит… Никто ж не видит! Ну и промышляю помаленьку… опять же консалтинг…
— Слышь, друг! — восхитился Путин. — Так может, ты самый олигарх и есть?
Последовала долгая пауза. Яства со столов исчезли.
— А что? — подозрительно спросило эхо.
— Да понимаешь, — потупился Путин, — посадить мне надо кого-нито из них… Ты не скажешь, случаем, какие они из себя?
— Олигархи-то? — задумалось эхо. — Ну они… такие… как бы тебе сказать… Эх, чёрт, был бы тут Боря — он бы тебе живо объяснил! Ну, короче, они круглые такие бывают. Такие, чтобы не ухватить ни с какой стороны. А подробнее я не умею, я тебе лучше дам волшебный клубочек — он тебя к самому что ни на есть олигарху и приведёт.
Смотрит Путин — а ему под ноги волшебный клубочек катится и разматывается на ходу. Оглядел молодец с сожалением опустевшие столы и побежал за клубочком.
Непростой путь указал ему Абрамович: долго ломился президент через дебри непролазные, кусты колючие, травы ползучие, покуда не выкатился клубочек к мосту. Глянул Путин — а под кустом сидит кикимора болотная и на всё наводит разочарованный лорнет. На что ни наведёт — всюду краски выцветают и трава никнет. Посмотрит на зайчика — и повесит ушки весёлый лесной житель, и забудет весёлые прыжки, и побредёт, опираясь на палочку. Посмотрит на речку — и глядь, на месте речки дымится торфяное болото без признаков жизни.
А сама-то скрипит:
— Все это дела кровавой клики!
— Ты пошто лес поганишь! — возмутился Путин.
— А ты кто такой — затыкать мне тут свободу слова! — рявкнула кикимора. — Проваливай своей дорогой! Я всю правду знаю, а кто не согласен, тот наймит! Признавайся, сволочь, ты в двенадцатом году Москву поджёг, чтобы в девяносто девятом рейтинг себе нарастить?
— Он, он! — донеслось из осоки, и страшный Осокин зашебуршился в ней. — Он самый и есть!
В воздухе повисла надпись «Независимое расследование» и запахло серой.
— Ты не пужай меня, мил человек, — крикнул Путин, морщась от запаха. — Я сам такого духу напустить могу, что живо у меня вспомнишь Генриха по прозвищу Волчья Ягода! У нас на Руси так принято: пришёл гость — сперва попотчуй, а потом наезжай! — Он вспомнил Сибнефть и облизнулся.
— Попотчевать тебя? — хихикнуло чудище. — Хочешь фирменного моего блюда — каши-малаши?
— Нет, — покачал Путин головой. — Мне бы гусятинки!
Но при этих словах болото так забулькало и забурбулило, что он в ужасе отступил на шаг:
— Да ладно, ладно, не потчуй! Объясни мне лучше, да попонятнее: ты, часом, не олигарх?
Кикимора испуганно замерла и тут же зачастила с утроенной яростью:
— Я олигарх? Это я олигарх? Да я весь кикиморский конгресс на тебя напущу! Да ты мне за антикикиморские настроения… Да в тебя ни один инвестор не вложит… Да я вообще… ты знаешь, я кто?
— Да я этого от тебя и добиваюсь битый час! — воскликнул Путин. — Кто ты есть-то? Слыхивал я, что под мостами они самые и водятся… олигархи-то!
— Под мостами-и-и? — взвизгнула кикимора, и страшное Эхо Москвы подхватило её вопль. — Не-ет, дружок, не выйдет! Олигархи — они толстые, вот! И вообще: на тебе дурман-траву, она тебя ужо выведет куда надо!
Только нюхнул Путин дурман-травы из-под моста, как ноги сами его понесли неведомо куда, и очнулся он только на лесной полянке, посреди которой стоял кованый ларец.
— Эва нечисти-то в моих лесах! — задумался Путин. — Что ж они меня все друг к другу перепасовывают? И никто про олигарха толком не скажет… Круглый, толстый… Может, ты самый олигарх и есть? — спросил он катившегося мимо ежа, но ёж только фыркнул, кивнул на ларец и побежал дальше — верно, к ежихе.
Путин, с детства страдавший заниженным чувством опасности, подошел к ларцу и бесстрашно откинул крышку:
— Эй, кто тут есть? Олигархов не водится?
И тотчас же прянули ему навстречу двое ладных молодцев, только отчего-то все чёрные, ровно арапы.
— Что — прикажешь — новый — хозяин? — гаркнули они, синхронно отдавая честь.
— Э, э! — осадил Путин не в меру ретивых слуг. — Вы кто будете?
— Мы братья Чёрные, — отвечали двое из ларца. — Одинаковы с лица. То есть мы только с виду чёрные. Внутри мы белые, пушистые.
— То-то я и гляжу, — пробурчал Путин, колупая ногтем ларец. — Алюминием оковано… Ненадежный материал!
— Базовый элемент российской экономики, — непонятно ответили братья. — Если б не Дерипаска — и теперь весь наш был бы…
— Так, может, вы олигархи? — с надеждой спросил Путин. — Я б вас посадил ненадолго, вам же не привыкать, сидючи в ларце-то…
— Ты что, ты что! — хором заорали братья Чёрные, одинаковы с лица. — Да разве олигархи чёрные бывают? Они эти, как их… Они жёлтые! — ляпнули братья первый пришедший в голову цвет.
Путин задумался.
— А кто они такие, на самом-то деле? — обратился он наконец к новым приятелям.
— А ты не изволь беспокоиться, мы тебя сейчас прямо к самому главному олигарху и доставим! — крикнули братаны, подхватили сопротивляющегося президента на руки и ринулись в чащу. Следом сам собою, юрко повиливая меж стволов и кочек, пополз ларец.
Ветки царапали лицо президента и хлестали братьев, которые знай покрякивали. Путин перевел дух только перед просторной двухэтажной избой, на вершине которой было написано «Интеррос», а понизу — «Норникель». Эти заклинания были посложнее Сибнефти, и только набрал Путин воздуху, чтобы их произнести, как дверь открылась сама собой, и перед ним выросли другие двое — один с жёлтой, даже скорее рыжей головой, а другой — совсем нормальный с виду, только с костяною ногой.
