Сердце Хейли так было переполнено любовью, что она потеряла дар речи. Ей удалось выдавить из себя всего одно слово, но, очевидно, оно прозвучало прекрасной музыкой для Стивена, потому что именно его он и надеялся услышать.
— Да, — пискнула она.
— Слава Богу! — пылко произнес он, наклоняя голову и приникая к ее губам долгим поцелуем, исполненным бесконечной нежности и горячей любви. Оторвавшись от своей любимой, он произнес: — Должен обратиться к вам с одной просьбой, дорогая. — Голос его звучал не очень твердо.
— В чем она?
— Я рискую показаться несносным грубияном, но если этот негодяй Попплефарт не уберется из вашего дома ровно через минуту, я ухвачу его за панталоны и вышвырну вон.
Хейли широко раскрыла глаза:
— Ой, я совсем забыла о бедном, несчастном Джереми.
— Бедном Джереми?
— Да. Я должна сказать ему, что не могу принять его предложение…
— Его — что?!
— Джереми просит меня выйти за него замуж.
— Джереми может считать себя покойником, — прохрипел Стивен. — Сейчас я переломаю ему все кости… — Он оборвал свою хвастливую речь и бросил сердитый взгляд на Хейли. — Когда он сделал вам предложение?
— Вчера, — ответила та, изо всех сил стараясь не показать Стивену, как ее радуют эти проявления ревности.
— И вы не отказали ему сразу же?
— Ах, нет. Я…
— Вы раздумывали над его предложением? — спросил Стивен неожиданно суровым голосом.
Она взяла его сердитое лицо в ладони:
— Я солгала бы, сказав, что вовсе о нем не думала, но сегодня после праздника я собиралась ответить Джереми, что не могу принять его предложение. И объявлю ему об этом, едва мы сойдем вниз.
— Мне все еще кажется, что мне дали пощечину, — пробормотал Стивен. — Я видел, как он поцеловал вас в висок, когда провожал из леса. Если Попплепусс хоть раз дотронется до вас… ему будет очень больно.
Хейли лукаво улыбнулась:
— Попплмор.
— Вот именно.
Хейли коснулась губами скорбно сложенных губ Стивена.
— Давайте сойдем вниз прямо сейчас. Скажем всем о своем решении, и я провожу Джереми до дверей.
Она обхватила его за шею руками и провела кончиком языка по его нижней губе.
— Превосходная мысль, — согласился он, крепко прижимая ее. к себе. Он продел палец в кольцо ее локона и поцеловал ее волосы.
— Стивен, — прошептала Хейли, припав к его плечу. Он провел языком по лихорадочно бьющейся жилке у нее на горле.
— М-м?
— Все будут обеспокоены нашим отсутствием. Нам действительно нужно сойти вниз, — сказала она не очень убедительно.
Стивен мешкал; он поцеловал свою любимую еще и еще…
— Вы правы. Мы не можем больше здесь оставаться. Иначе все кончится в вашей постели. — Он сунул ее руку под свой локоть и решительно направился к двери.
— Постойте, — сказала Хейли, высвобождаясь. Наклонившись, она подобрала букет. Когда они целовались, букет выскользнул у нее из пальцев, и теперь вид у него был немного помятый. — Не могу бросить здесь эти цветы. — Она поднесла их к лицу и глубоко вдохнула пьянящий аромат. — Это самый замечательный подарок, какой я когда-либо получала.
Стивен ласково коснулся пальцем ее щеки.
— А знаете, какой самый замечательный подарок получил я? — дрогнувшим голосом спросил он.
Хейли заглянула в его лицо — самое родное и дорогое лицо на свете. Она так любила его, что сердце сжималось от боли. Хейли покачала головой.
Он поднес к губам ее руку и запечатлел поцелуй на ее ладони.
— Вас. Вы, любовь моя, — самый замечательный подарок судьбы.
Глава 32
Наконец, спустя три месяца, настал последний вечер перед свадьбой. Слава Богу, думал Стивен, попивая бренди в библиотеке отцовского особняка. Показавшееся ему бесконечным ожидание церемонии едва не убило его. Ему хотелось жениться немедленно по особому разрешению, но он понимал, что будет весьма эгоистично с его стороны лишить Хейли свадьбы, которую она заслужила, — лишить потому только, что он не может ждать. А Хейли настаивала на том, чтобы ее свадьба состоялась после бракосочетания Памелы, хотя она мечтала поскорее стать женой любимого. И Стивен ждал все эти три проклятых месяца, собрав всю свою волю. Он с головой погрузился в работу, чтобы занять себя чем-то и не сойти с ума. Сразу же после венчания Памелы и Маршалла он перевез Хейли и всех прочих обитателей дома в Лондон. В опустевшем Олбрайт-Коттедже Стивен распорядился сделать ремонт и перепланировку, и Хейли подарила этот дом Памеле с Маршаллом на свадьбу. В Лондоне Хейли была целиком занята приготовлениями к свадьбе, общаясь с его матерью и Викторией. Стивен ворчал, будучи оторванным от невесты; он мог только изредка видеть ее, утешаясь, что скоро они соединятся навек. Он нанял учителей для Натана и Эндрю и проводил много времени с молодыми Олбрайтами, показывая мальчикам и Келли Лондон, пока женщины занимались своими хлопотами. Пьер царствовал на кухне, а Гримзли, облаченный в темно-бордовую с золотом ливрею, открывал гостям двери. Уинстону поручили присматривать за домом, к чему он относился весьма серьезно, совмещая это занятие с ухаживанием за экономкой, что немало его занимало. И вот теперь все ожидания, бессонные ночи в одинокой постели, когда тело напряжено и болит, — все оказалось позади. Завтра Хейли станет его женой. Сегодняшняя ночь — последняя, которую он проведет без нее. Упершись сапогами в оттоманку, он закрыл глаза, откинул голову к спинке кресла и удовлетворенно вздохнул.
— Вы выглядите весьма довольным собой, — сказал Грегори, входя в комнату. Он уселся в кресло напротив Стивена.
— Так оно и есть, — согласился Стивен.
Он внимательно посмотрел на брата. За последние три месяца с Грегори произошли огромные перемены. После ужасного случая с Мелиссой Грегори обдумал свою жизнь и внес в нее решительные изменения. Стал гораздо серьезнее и ответственнее, впервые проявлял интерес к чему-то, кроме самого себя. Он бросил карточную игру и перестал пить до бесчувствия. По предложению Хейли, Стивен поручил ему управлять двумя небольшими имениями. «Если вы покажете брату, что верите и доверяете ему, я уверена, что он оправдает ваши надежды». Стивен отнесся к ее совету в высшей степени скептически, но она, как ни странно, оказалась права. Грегори прекрасно справлялся со своими обязанностями.
— Это ваша последняя холостая ночь, — сказал он с улыбкой, поднимая свой стакан.
— Аминь, — с облегчением произнес Стивен. Некоторое время братья сидели молча, пили бренди, глядя на пляшущие языки пламени. Наконец Грегори прервал молчание.
— Я… я хочу, чтобы вы знали… — начал он, но тут же смущенно замолчал.
Стивен повернулся и, взглянув на него, с удивлением заметил на лице брата красные пятна.
