Она обхватила ладонями его лицо.
– Мой дорогой Дэниел, я отдаю тебе свою любовь добровольно, без каких-либо оговорок. Я хотела сказать тебе о своем чувстве, но боялась. Я очень любила Эдварда, была счастлива в браке с ним и, честно говоря, никогда не думала, что у меня может возникнуть глубокое чувство к другому мужчине. Но ты убедил меня, что я ошибалась. Мое влечение и мои чувства к тебе возникли еще на вечеринке у Мэтью и с тех пор становились только глубже и сильнее. Я тоже должна сделать признание: тогда на маскараде я с самого начала знала, с кем танцевала и кто целовал меня.
Дэниел повернул голову и поцеловал ее ладонь.
– Я не верю своему счастью.
Каролина на мгновение заколебалась, затем сказала:
– Я всегда буду хранить память об Эдварде, но теперь хочу, чтобы у меня появились новые воспоминания, связанные с тобой.
Дэниел снова поцеловал ее ладонь.
– Ты должна знать, Каролина, что я не против твоей любви к Эдварду и очень рад, что в твоем сердце нашлось место и для меня.
– Эдвард владел моим сердцем, когда был жив, а теперь я отдаю его тебе. Всецело и навсегда.
У нее перехватило дыхание, когда она увидела огонь любви, вспыхнувший в его глазах.
– Я буду нежно лелеять его. – Дэниел молча опустился перед ней на одно колено. – Ты выйдешь за меня замуж, Каролина?
Ее сердце радостно забилось. Она готова была принять его предложение, но сначала решила напомнить ему:
– Я… я не смогу родить тебе ребенка, Дэниел.
Нежность в его красивых синих глазах тронула ее до глубины души.
– Это не имеет значения. У меня есть два младших алчных брата, которые будут рады услышать это. – Он поднес ее руку к своим губам. – Для меня главное – ты, Каролина. Ребенок – прелестный дар, но не абсолютно необходимый. А ты нужна мне, как воздух.
Ее губы дрогнули.
– Ты всегда знаешь, что сказать в утешение.
– Можно считать это утвердительным ответом? Ты выйдешь замуж за меня?
Каролина снова всхлипнула и обняла его.
– Да! – сказала она и опять заплакала, уткнувшись в его галстук.
– Господи, похоже, мне следовало запастись не одним платком, – насмешливо сказал Дэниел. – Я подарю тебе целую дюжину… и заодно расплачусь с долгами.
– Долгами?
– Да. Кажется, я должен Мэтью и Логану Дженсену по пятьдесят фунтов.
– За что? – спросила Каролина, озадаченная тем, что Дэниел нисколько не был расстроен, что должен расстаться с такой значительной суммой.
– У мужчины должны быть свои секреты, – сказал он с легкой усмешкой.
– Понятно. А что касается подарков, у меня их достаточно, – запротестовала Каролина, вытирая глаза. – Кстати, вспомнила… Надеюсь, ты не обидишься, но должна признаться: мне не нравятся марципаны.
– Почему я должен обижаться? Я тоже не люблю их.
– А я думала, поскольку ты прислал мне… Учти на будущее – я предпочитаю шоколад.
Дэниел нахмурился:
– О чем ты говоришь? Я никогда не посылал тебе марципаны.
Каролина, в свою очередь, сдвинула брови:
– Как не посылал? В моем столе до сих пор лежит коробка с марципанами и твоей запиской.
Дэниел покачал головой:
– Каролина, я никогда не посылал тебе марципаны.
По ее спине пробежал холодок. Она встала и, ни слова не говоря, пошла в другой конец комнаты. Дэниел последовал за ней.
Выдвинув верхний ящик стола и достав коробку, она поставила ее на стол и протянула Дэниелу записку.
– Похоже на мой почерк, – сказал он мрачным голосом, – но это писал не я.
– Меня немного удивило, что записка без подписи, но я нисколько не сомневалась, что она от тебя. – Они взглянули друг на друга, и до нее вдруг дошло: – Ты думаешь, это леди Уолш?
– Подозреваю, что она. Позволь, я посмотрю.
Она открыла крышку и поморщилась от резкого запаха миндаля.
– Запах довольно странный, – сказала Каролина. – Я подумала об этом, когда впервые открыла коробку.
На скуле Дэниела пульсировала жилка. Он закрыл крышку и взял Каролину за плечи. Его глаза потемнели от волнения.
– Я полагаю, марципаны отравлены. Судя по запаху, цианидом. Миндаль должен был скрыть характерный запах этого яда.
Каролина побледнела:
– Вот что означали ее последние слова. Таким образом она хотела осуществить свою месть из могилы.
– Да. – Дэниел на мгновение зажмурился. – Слава Богу, ты не любишь марципаны, – сказал он глухим голосом.
Каролина, похолодев, крепко прижалась к нему.
– Теперь все закончилось, – сказала она, расслабившись.
– Напротив, моя чрезвычайно красивая, милая, весьма одаренная, обладающая чувством юмора, удивительно умная, с самыми привлекательными губами, какие я когда-либо видел, с превосходной памятью, завладевшая моим сердцем, будущая леди Сербрук, – сказал Дэниел с любовью в глазах. – Это только начало нашей новой совместной жизни.
