Я по-прежнему не хотела его видеть, но и выставить прочь не хватало сил. Приняв мое молчание за согласие, Расмус уселся на краю кровати в ногах. Он уложил свои длинные руки на колени, бессильно свесив кисти рук, ссутулился и замер. Похоже, у него тоже не осталось сил даже на разговоры. Таким замученным я его еще не видела.
– Мне кажется, что я вот-вот умру, – у меня еле шевелился язык.
– Все умрем, – прошептал, как прошелестел Расмус, – рано или поздно.
Мне стало страшно:
– Что ты говоришь, Расмус? Ведь не здесь и не сейчас?
– Не здесь и не сейчас, – еле слышно подтвердил он. – Потерпи немного, скоро все пройдет.
– Что пройдет?
– Усталость, – шепотом ответил он. – И мы снова оживем.
– Ты меня пугаешь…
– Бояться глупо, – через силу улыбнулся он. – Уже ничего нельзя изменить. Остается только ждать и терпеть…
– Что происходит, Расмус? Неужели ты не можешь что-нибудь сделать?
– Нет, – он через силу улыбнулся. – Не могу и не буду. Я столько времени шел к этому моменту, столько энергии истратил, чтобы дождаться его.
Я закрыла глаза. Не пора ли мне проснуться? Сколько можно терпеть этот давящий кошмар? Не хочу, не буду! С меня хватит!
Расмус придвинулся, взял меня за руку:
– Вряд ли тебе понравится твое пробуждение, Холли! Подожди немного, не торопись…
Что такое он несет? Что там происходит со мной, с моим неподвижным спящим телом? Ох, не зря меня терзали смутные предчувствия… что-то не так, надо просыпаться, все, пора, вот оно, уже за спиной, дышит в спину, непонятное, страшное…
Я похолодела от ужаса:
– Расмус, что случилось?
Он поднял на меня прищуренные глаза и произнес жуткие слова:
– Ты больше не проснешься, Холли… и навсегда останешься со мной.
Мороз побежал по коже, заморозил душу… Нет! Нет и нет! Я проснусь! Я всегда просыпалась… проснусь и сейчас!
– Холли, – Расмус крепко вцепился в мою руку. – Ты же говорила, что любишь меня! Ты говорила, что готова на любую цену, чтобы остаться со мной! Ты уже передумала?
Я потрясла головой, пытаясь вырвать свою руку из его пальцев.
– Но почему, Холли? Что изменилось? – горестно спросил он. – И в любом случае, все равно поздно… Даже если бы я захотел что-нибудь изменить, я не смог бы. У тебя уже не хватит сил проснуться…
Черта с два, подумала я в бешенстве! Из последних сил отняла у него свою руку, кое-как сползла с постели. Куда идти, где выход? Как мне вырваться отсюда?
Расмус медленно поднялся следом.
– Холли, подожди, послушай меня! Я так долго искал тебя…
Я стащила с кровати одеяло, набросила на себя.
– Зачем?
– Потому что ты моя половина, Холли!
Неожиданно я вспомнила, как смотрела на небо из коробки шлюза, представляя себя пылинкой с точки зрения неба… или того, кто разглядывал меня оттуда, с его высоты. Потому что сейчас я смотрела вниз, с высоты черного ночного неба в море, на темной поверхности которого слабо светилась голубым светом тусклая звездочка, как капля воды на полуночной кухни, отражающая свет уличного фонаря за окном.
Фокус зрения изменился, как будто я смотрела в микроскоп. Мыльница, пластиковая лодчонка, на ее дне, скрючившись под кучей тряпья, в синем свете… Там мой Роман! И он, только он – моя половина, поэтому я останусь с ним до конца, мне не нужна жизнь без него, и я вернусь к нему туда, несмотря ни на какие происки колдунов, волшебников и магов из кошмарных снов. Я иду к тебе, и никто не сможет меня удержать! Пусть хоть таким образом, но я буду с тобой вместе и навсегда!
– Моя половина там, не во сне, а наяву! – жестко сказала я. – И я возвращаюсь туда, а ты не сможешь меня остановить!
Я решительно, насколько позволяли остатки сил, двинулась к двери. Голос Расмуса преследовал меня:
– Холли, когда-то давно, когда проходил посвящение, я узнал, что рано или поздно мне придется найти свою недостающую часть, если можно так выразиться. Единственную женщину во всех когда-либо существовавших, существующих ныне и всех, которые когда-либо будут существовать, мирах. Она, и только она станет моей Синей звездой, и тогда я обрету свою полную силу.
– Ты хочешь сказать, что я должна стать твоей женой? – я оглянулась, мне стало противно.
– Ничего ты не должна, – он устало наморщил нос. – Ты станешь ею, когда придет время. Разве ты не знаешь, что у каждого человека есть своя половина, и он не может быть счастливым и полноценным, если он не найдет ее?
– Знаю. И даже знаю, кто моя половина, – пожала я плечами. – Но совершенно уверена, что это не ты, я не чувствую этого.
– Ты и не можешь чувствовать, – он неожиданно успокоился. – Ты еще не совсем здесь, рядом со мной. Вернее так – временами ты здесь, а временами еще нет. Я не довел до конца процедуру перетаскивания тебя из твоего мира в мой. На это мне потребуется еще некоторое время. Но скоро, совсем скоро я закончу ее…
– А если я не захочу? Ты вытащишь меня из моего мира, но у тебя ничего не получится… Что тогда ты будешь делать?
– Так не бывает, – убежденно заявил Расмус. – Есть силы, которым не может противостоять ни одно живое существо. Ты этого еще не знаешь, а мне пришлось узнать и почувствовать это на собственной шкуре. И скоро придет твое время…
– Но я совсем не хочу! И не желаю быть игрушкой в твоих руках, – сердито возразила я.
– Это не мои руки, – он протянул мне свои ладони, – это руки судьбы. И ни я, ни тем более ты, не в силах ничего изменить в нашей с тобой жизни.
– Расмус, все было так хорошо, – простонала я. – А теперь я буду тебя бояться.
– Бояться надо мне, моя дорогая, – он улыбнулся, протягивая мне руки. – До сих пор мне приходилось преодолевать только сопротивление мироустройства. Но вдруг ты начнешь сопротивляться своему переходу, узнав обо всем? Я не хотел, чтобы ты знала, но теперь поздно сожалеть. Все случается в свое время, и все случится, когда время потребует свое. Не уходи, Холли, к чему тебе лишние страдания?
– Так что, это не сон? – и вот тут я по-настоящему перепугалась. – Это действительно не сон? Расмус, я…
Неужели он говорит правду… и это не сон? Нет, такого не может быть! Я сплю, я засыпаю, и этот сон всего лишь предсмертный бред… Я не здесь, я там, потому что там осталась моя половина, и я вернусь к ней, во что бы то ни стало! Вернусь! Я мерзко улыбнулась. Это не была улыбка победителя. Скорее, кривая ухмылка упрямого осла, добившегося своего.
Я обернулась и сказала ему:
– Прощай, Расмус, прощай! Я не твоя половина, ты что-то перепутал. Моя половина осталась там, и я возвращаюсь к ней!
