Последующие полчаса голос доктора Аполло звучал в радиоприемниках по всему Нью-Йорку. В комнате для допросов тоже стоял небольшой приемник.
Рикер выключил звук и повернулся к зеркалу:
– Почему так долго не дают ордер на арест?
Голос Джека Коффи тут же ответил по громкой связи:
– Ищем судью, который не побоится Американского союза гражданских свобод. Уже скоро.
Содержимое папок с делом Косаря было разбросано по столу, но агент Хеннеси лишь молча взирал на это вторжение и барабанил пальцами – признак плохо скрываемого раздражения. Формально агента Хеннеси никто не держал, но огромная фигура детектива Яноса, преграждавшего выход, говорила об обратном.
Теперь агент был в руках Мэллори, которая понемногу начинала выпускать когти, заигрывая с добычей. Перечитав документы, она подняла глаза на Хеннеси:
– Значит, доктор Аполло всегда находилась в списке потенциальных жертв Косаря, – Мэллори скомкала листок. Агент Хеннеси зачарованно наблюдал за тем, как в ее ладонях мятая бумага постепенно превращалась в идеально круглый комок, спрессованный до размеров небольшого камешка.
– Это уничтожение государственных…
– Это полная чушь, – перебила Мэллори. – И ты знаешь. А теперь я хочу увидеть настоящие материалы. Личные заметки, которые так и не попали в базу данных. Сколько промашек ты удалил из компьютера, чтобы никто не узнал о них?
Хеннеси колебался слишком долго. Бумажный комок Мэллори просвистел у него над ухом и отскочил от противоположной стены.
– Если я отыщу все ваши промашки собственноручно, – произнесла она, – то придется присовокупить их к остальным промахам, которые вы уже допустили в этом деле. Я могу собрать пресс-конференцию, все главные каналы, радио, телевидение, в общем, будет весело.
Ее слова возымели магическое действие.
Хеннеси поднял с пола скомканный листок бумаги.
– Это не полная чушь. Когда убили агента Кида, доктор Аполло стала главной подозреваемой. В детстве у нее самой был опыт общения с психиатрами. Она проходила длительную терапию, когда была подростком. Ну и вдруг что-то пошло не так, и она могла просто сломаться. Такое случается. А может, это он сломался, и доктор убила его в результате самообороны. Но мы знаем, что Тимоти Кида убил не Косарь.
– Вы ошибаетесь, – произнес Рикер. – И вот еще одна ваша промашка, – он поднял глаза на своего напарника. – Какая по счету, а, Мэллори?
Но агент Хеннеси не собирался признавать свою ошибку. Когда он заговорил, его голос звучал очень твердо:
– Убийство Тимоти Кида не было похоже на остальные преступления, совершенные Косарем, ну кроме, может быть, одной детали, о которой упоминали газеты: орудием убийства послужил перочинный нож. Никакой косы, начертанной кровью, ни надписи на стене приемной доктора, ни записки во рту. И даже порез на горле был не такой глубокий, как обычно.
– Но потом убили бродягу тоже перочинным ножом, – вставила Мэллори. – И кто-то так же небрежно полоснул его по горлу.
– Да, – согласился агент. – Мы посчитали, что Зайца тоже убила доктор. Аргус все понимал по-своему. По его мнению, убийство Зайца означало, что Косарь следит за доктором Аполло.
Мэллори была уязвлена до глубины души, агент врал ей в глаза и при этом даже не притворялся.
– Вы знали, что обе жертвы приняли смерть от Косаря. К тому моменту Аргус уже давно следил за доктором. Он использовал ее в качестве наживки для Косаря. Точно так же он поступил и с Макферсоном: хотел поймать преступника на живца.
– Аргус не занимался делом Косаря, – возразил Хеннеси. – Его единственной задачей являлось обеспечение безопасности присяжных, и он облажался. Разговора о том, чтобы использовать присяжных в качестве наживки, не было и в помине. Расследованию помогали лучшие специалисты по изучению поведения преступников. И…
– И среди них не было ни одного дипломированного психолога, – кивнула Мэллори. – Если бы они не вмешивались, дело бы давно закрыли. Вы не ставили необходимый вопрос, с которого начинается любое расследование – кому это выгодно?
– Это не тот случай, – произнес Хеннеси.
– Как раз тот, – перебила Мэллори. – У вас ни черта не вышло, потому что вы пытались размышлять и делать выводы как психиатры, а доктор Аполло, единственная из вас, размышляла и делала выводы как полицейский.
По громкой связи раздался голос Джека Коффи:
– У нас есть ордер. Пошли!
Хеннеси поднялся, полагая, очевидно, что к нему это тоже относится.
В комнату вошел офицер и положил на стол перед Рикером внушительный инструмент с электрическим приводом.
– Достаточно мощная?
– Отлично, спасибо.
– Зачем тебе дрель? – поинтересовался Хеннеси.
Рикер воткнул вилку в розетку для проверки, работает или нет.
– Иэн Зэкери озабочен своей безопасностью. Дверь в его студию имеет безопасность мирового класса, металл толщиной семь сантиметров, электронный замок. Нельзя выломать, нельзя подобрать ключи, – Рикер включил дрель, и грянул оркестр взвода дантистов, явившихся прямо из ада. – Поэтому мы будем сверлить замок.
– Почему бы не сделать это хитрее? – сказал Хеннеси, наивно полагая, что в этой комнате у него было право слова. – Дождемся окончания шоу, позволим доктору доиграть его до конца и таким образом соберем побольше доказательств, записанных на пленку.
– Неудачная идея, – покачал головой Рикер. – Она заперта там с психом и убийцей, – он повернулся к зеркалу. – После вас, шеф.
– Иэн Зэкери не может быть Косарем, – возразил Хеннеси. – У него надежное алиби против убийства Тимоти Кида. Агенты наблюдали за его дверью круглосуточно.
– Разумеется, – с недобрым смехом сказала Мэллори. – Он никогда бы не проскользнул мимо ваших людей.
Мэллори смеялась редко, но Рикеру было радостно слышать ее смех. Он улыбнулся и последовал за ней к выходу. Хеннеси находился сзади, когда наткнулся на непреодолимое препятствие в лице детектива Яноса.
Бежевый «седан» Мэллори с ревом вывернул из-за угла и помчался по трассе. Машина зависла на двух колесах, и сердце Рикера успело ударить ровно четыре раза, прежде чем все четыре колеса снова оказались на земле. Сегодня Мэллори включила сирену и навесную мигалку, заранее предупреждая автолюбителей, чтобы уходили с ее полосы дороги.
– Это был отличный план, – сказала она. – Почти безупречный.
Рикер держал тяжелую дрель в одной руке.
– Ты же знаешь, Зэкери выйдет на свободу через час после ареста, – Рикер смотрел на пейзаж, с бешеной скоростью проносящийся за стеклом бежевой ракеты Мэллори.
– Обещаю тебе, мы его прищучим, – сказала она. – Но план все равно был хороший. Федералы всегда искали больного, злобного, соблюдающего законность негодяя, забившегося в темный угол. А вот он, голубчик, у всех на виду.
