— С деньгами разобрались? — спросил Гранцов.
— С какими деньгами? Тут у меня море крови! Еще только денег не хватало!
— Я про миллион. Про выкуп. Связались с Институтом?
— Нет пока. Нет связи. Эти уроды раздолбали все коробки, и кабель перебили в нескольких местах, — уже спокойнее пояснил Железняк. — И ни один мобильник не работает, как назло.
— Отправь армян на станцию, — предложил Поддубнов. — Пусть хотя бы милицию вызовут.
— А вы разве не вызвали до сих пор?!
— А зачем? — спросил мичман. — Чего зря людей беспокоить? Мы и сами все уладили, как видишь.
— Ну, партизаны! — Железняк от негодования даже забыл все матерные слова. — Ну, браконьеры!
— Меня все-таки беспокоят эти деньги, — сказал Гранцов. — Что-то здесь не сходится. Вот смотри, капитан. Ежик захватил заложников и требует миллион. Институт моментально соглашается.
— Постойте, Гранцов, не так быстро, — попросил Петренко, стоявший в проеме выбитого окна. — Откуда информация?
— Я сам слышал, как они договорились. Дальше происходит вот что. Как вы думаете, сколько времени нужно, чтобы собрать миллион наличными и доставить сюда? Тут только одна дорога до города — два часа езды, так? Но что делает Ежик? Сразу после звонка он уезжает на финское кладбище. Как будто деньги туда ему переведут по почте.
— Что ж ты молчал?! — заорал Железняк. — Где я теперь найду этого урода?!
— Я же сказал. На финском кладбище, — Гранцов пожал плечами. — Самое подходящее место для покойника.
Он достал из мешка пистолет, держа его за спусковую скобу.
— А это я нашел неподалеку. Отдашь следователю.
Участковый Железняк был не просто рад. Его лицо светилось неподдельным счастьем. Гранцов не ожидал, что известие о гибели Ежика вызовет такие чувства.
— Я думал, ты ругаться будешь, капитан, — признался он. — Даже боялся тебе сообщать такие новости. У тебя и так вон, гора трупов.
— Да разве это гора? Это же просто дело, раскрытое по горячим следам. Свидетелей — море. Подозреваемые — задержаны. Доказательной базы — целый вагон! Короче, картина такая. Две группировки затеяли захват. Потом что-то не поделили и друг друга перебили. Это не дело, а песня! А вот господин Ежов — это дело отдельное. Типичная заказуха. Причем наверняка никаких улик, кроме орудия убийства. Короче, чистый висяк, черное пятно на всех показателях, — он злорадно ухмыльнулся, потирая руки. — Этот твой Ежов сделал в жизни хотя бы одно доброе дело. Помер в нужном месте. Как хорошо, что финское кладбище не на моей земле! Это же другой район!
Опер Петренко не разделял энтузиазма своего коллеги. Он позвал к себе в канцелярию Гранцова и, укладывая в папку исписанные листки, озабоченно сказал:
— Свидетели-то у нас неважные. Показывают все хорошо, да только никто не подписывается. Ставят номерок вместо подписи. А двое вообще меня послали. В смысле, за адвокатом. Американец раненый и эта дамочка, которую вы от изнасилования спасали. Она здорово все расписала, просто жесткое порно, а не показания. Что вы об этом скажете, Вадим Андреевич?
— Не было там ничего. Он ее только заставил раздеться. И сразу умер.
— Да я не о ней, — Петренко брезгливо поморщился. — Я об этих людях. Они же нам не помогают. Они что-то скрывают. И вообще, в каком таком институте может лежать миллион долларов наличными? Это что, Институт мировых финансов? Что скажете, товарищ Гранцов?
— Скажу, что им верить нельзя. Деньги там наверняка есть, и наверняка укрытые от налогов. Поэтому они и будут молчать, пока не приедет их адвокат.
— Что вы предлагаете?
— Все упирается в их босса, — решил Гранцов. — Вот с кем бы вам поговорить. Если он им прикажет — они все подпишут, как полагается, и у вас будут настоящие свидетели.
— Разумно, — кивнул Петренко и крепко завязал тесемки еще одной пухлой папки. — Прощупаем босса. Его-то показания тоже нужны. Он и есть главный потерпевший, если деньги выбивали из него. Очень меня интересует этот миллион долларов. Сколько людей из-за этих денег полегло.
«Прощупайте, прощупайте, — подумал Гранцов. — Этих ребят и не такие щупали».
Он нашел брата там же, где и оставил, на берегу озера. Гошка сидел на перевернутой лодке и бросал камешки в воду. Вадим пощупал его лоб и скомандовал:
— Подъем, больной. Поехали к доктору.
— Никуда я не поеду, — вяло отмахнулся от него Добросклонов. — Ты девочку видел убитую?
— Да.
— Совсем ребенок. Ты знаешь, кто ее…
— Их уже нет. И хватит об убитых. Займемся живыми. И полуживыми, — сказал Гранцов и за плечи приподнял брата.
Он затолкал Гошку на заднее сиденье «ситроена». К машине подошел опер Петренко с двумя папками под мышкой.
— Вы в город? Подбросите меня? Хочу прощупать последнего фигуранта. Пока он тепленький. Сами понимаете, завтра они будут говорить иначе.
— Подбросим до метро, — предупредил Гранцов.
— И на том спасибо. Знаете, — Петренко смущенно улыбнулся, — очень хочется посмотреть на миллион долларов. Вот бы его к делу приобщить!
— Какой миллион? — спросил Керимыч, поднося канистры с бензином. — Где миллион?
Поддубнов вставил воронку в горловину бака и скомандовал:
— Твое дело бензин заливать. Лей, Керимыч. Эх, чует мое сердце, последний раз заправляемся.
Они залили бензин, и Керимов невозмутимо уселся рядом с опером в машину, хотя его никто не приглашал.
— Поехали, Борис Макарыч, — попросил Гранцов. — Чего ты теперь-то ждешь?
— А вон, девушка нас ищет, — Поддубнов кивнул на зеркало.
Гранцов оглянулся, ожидая увидеть Регину. Но к машине бежала Восьмая. Она успела привести себя в порядок — новые джинсы, белая вязаная кофта, черная кожаная сумка.
— Извините, следователь здесь? — спросила она, наклоняясь к окну.
— Вообще-то я не следователь, — ответил Петренко.
— Все равно. Вы в институт? Я с вами.
— К чему такая спешка? — проворчал Гранцов, но встал, освобождая ей место на переднем сиденье.
— Спасибо. Я вам дорогу покажу. Адрес это одно, а дорога — совсем другое.
— Керимыч, может, останешься? — с надеждой спросил Гранцов.
— Э, когда шашлык делать, меня зовут. А когда на миллион долларов посмотреть — меня не берут. Некрасиво получается, — проговорил Керимов и немного подвинулся, тесня опера и Гошку. — Садись, тут еще два таких поместятся.
Он втиснулся на краешек и захлопнул дверь. И только теперь заметил, что на крыльце медсанчасти стоит Регина и смотрит им вслед. Вадиму сразу захотелось все бросить и остаться с ней. Зачем он едет? Неужели Поддубнов не может доставить Гошку в больницу? Петренко хочет посмотреть на миллион — ну и черт с ним, с миллионом!
