- Как думаете, Павел Григорьевич, можем мы на него рассчитывать? - спросил Беренс.
- Попросите кочегаров и машинистов, чтобы присматривали за ним, когда он там будет крутиться, - ответил Орлов. - Не отвинтил бы чего.
- У нас нет другого шанса прорваться через блокаду, - сказал Беренс. - С патрулями должен говорить тот, кого они знают. Уверен, «Орион» досматривать не станут. Но хотя бы пару знакомых физиономий на мостике они должны увидеть.
- Действуйте, как считаете нужным. Приготовьте документы, флаги, что там еще~ - Орлов помолчал и добавил: - Я тоже приготовлюсь.
Он уже не сомневался, что ему понадобится все вооружение «Ориона».
Они вышли на палубу. Непроглядная ночь окружала корабль, шедший с погашенными огнями. Низкие тучи казались темнее невидимого моря. Видны были только белые полосы пены, с шипением отбегающие от борта.
Орлов вспомнил, какая усталость охватила его в первые минуты на корабле. Сейчас он был снова полон злой непреклонной силы. Ему казалось, что эта сила вливается в него через упругое железо палубы, под которой мощно урчали машины. Пароход, конечно, не сравнить с парусником. Но Орлов уже любил эту нескладную громоздкую гору железа, которая упрямо раздвигала вязкую, тяжелую воду, пробивая в ней путь. Путь для него. И еще для нескольких десятков русских мужиков, возвращающихся в свой дом.
25
Ночью в кают-компании собрались почти все офицеры, свободные от вахты, и Виктору Гавриловичу пришлось выдержать нелегкое испытание. Вырвавшиеся из плена моряки воспринимали Беренса прежде всего как источник новостей - ведь он побывал за пределами их тесной бухты, в мире больших городов, газет, телеграфа. Четыре года они узнавали о событиях на родине только из редких писем и старых газет, доставляемых раз в год с курьером, а последние месяцы провели в полнейшей изоляции. Виктор Гаврилович попал в затруднительное положение. Сведения, полученные им из газет и, в основном, из бесед с российским военно-морским агентом, не доставили бы радости его товарищам. Молчать он не мог, обманывать не хотел. Что делать? Пришлось отвечать, с медицинской скрупулезностью отмеряя дозы горькой правды.
- А что слышно о строительстве порта на Мурмане? - спрашивал его Шпаковский. - Покойный император завещал укрепиться на Кольском полуострове. Как продвигается дело?
- Понемногу, - отвечал Беренс. - Начата прокладка железной дороги.
- Но позвольте! Дорогу стали вести еще при нас. Следует ли вас понимать в том смысле, что с мурманским портом решено подождать? Неужели наследник склонился к Либаве?
Давний спор о том, где строить главную военно-морскую базу, на Балтике или на Кольском, решился в пользу Либавы. Конечно, адмиралов можно понять. Гораздо приятнее и легче расширять старый порт, чем строить новый, да еще в столь диком месте, на берегу Баренцева моря.
- Да, склонился, - кивнул Беренс. - Точнее, его к этому склонил великий князь Алексей Александрович.
- Но это же катастрофа! Иметь главную базу в двух шагах от границы? Германцы займут ее в первые же дни, если не часы, войны. Со всеми ее припасами и выходами на железные дороги. Противнику ничего не стоит запереть наш флот в Балтике. В то время как из незамерзающего порта на Мурмане мы бы имели постоянный выход в Атлантику~ - Шпаковский махнул рукой. - Простите за неуместную риторику. Ну, а что слышно о восточных базах? Обустроили их? Или по-прежнему сибирская эскадра стоит в японских портах и в Сан-Франциско?
- На Востоке никаких перемен. Если не считать того, что мы взяли в аренду изрядный кусок Кореи и Китая. Сейчас наша передовая база там - Порт-Артур.
- Порт-Артур? Не самый удачный выбор, - сухо заметил Шпаковский. - Но как нас туда пустили китайцы?
- Наши дипломаты объясняют все просто. Мы пообещали, что будем защищать китайские порты от германских поползновений. Немцы как раз незадолго перед этим захватили Циндао. А наше присутствие положило предел их дальнейшему продвижению. Мол, как только немцы уйдут, мы тоже выведем войска.
- Трудно поверить, что китайцев удовлетворили столь примитивные объяснения.
- Тем не менее, они были вполне удовлетворены. Говорят, все решили деньги. Раздали взятки мелким чиновникам, получили выход на крупных. Одному генералу - сто тысяч, другому - пятьдесят. Естественно, в золотых рублях. И китайский гарнизон живенько вышел из крепости. Затем стали подкупать сановников рангом повыше, чем генералы. Министру внешних сношений - пятьсот тысяч, наместнику - двести пятьдесят. Вот и завоевали Порт-Артур без единого выстрела. К всеобщему удовольствию.
- Так уж и к всеобщему? А как же Япония? Стерпела? Это же неприкрытый вызов - держать военные корабли у нее под брюхом.
- Молодой государь относится к японцам не так, как его великий родитель. Для Николая Александровича они суть варвары узкоглазые, макаки желтолицые.
- Значит, будет война, - то ли спросил, то ли заявил Шпаковский.
- На мой взгляд, определенно.
- Вовремя же мы поднялись с насиженного места. Засиделись. Я так понимаю, про Атлантическое направление в Морском министерстве сейчас уже и не помышляют. Так?
- Очень похоже на то, - осторожно ответил Беренс и увидел, как помрачнели лица офицеров.
Подтвердились самые худшие их опасения. Четыре года были потрачены впустую. Сотни жизней были отданы напрасно. Напряженный труд не принес никаких плодов.
- В Атлантику мы еще вернемся, - продолжил Виктор Гаврилович. - Нам бы сначала на Востоке закрепиться. По достоверным сведениям, японцы заказали в Англии серию крейсеров. Восьмидюймовые орудия. Броня до ста пятидесяти миллиметров повсюду - башни, палуба, борта. Новейшие котлы и машины. Ничего подобного нет ни у самих англичан, ни у американцев. Первый корабль из этой серии уже готов к спуску на воду. Против кого направлено такое масштабное перевооружение, надеюсь, объяснять не надо? А у нас на Тихом океане - жесточайшая нехватка кораблей и экипажей.
Его слова возымели действие. За столом оживленно заговорили о старых болячках - развал флота и портовых служб, безалаберность начальства, несовершенство вооружений, слабая подготовка личного состава~
«Ничто не воодушевляет русского человека так, как возможность безнаказанно обругать вышестоящего начальника», - думал Беренс, слушая, как офицеры наперебой делятся воспоминаниями о службе на Востоке.
В конце концов пришли к единодушному мнению, что воевать и в самом деле придется скорее с Японией, нежели с Англией.
- Ну и ладно, - Шпаковский пригладил усы. - С японцем так с японцем. Надеюсь, успеем.
- Да уж без нас не начнут, - добавил есаул Жигарев.
* * *
Разошлись далеко за полночь. Барометр все падал, предвещая шторм. «Орион» брал волну легко, не зарываясь. Беренс, прежде чем отправиться спать, еще раз спустился в отремонтированные отсеки. Течи не было. Но как поведет себя корабль при сильной качке? Выдержат ли наложенные заплаты, не разойдется ли пробоина, когда волны начнут скручивать и выгибать корпус судна? Он поручил вахтенному каждые полчаса осматривать отсеки и докладывать на мостик. А когда уже укладывался спать, подумал, что за полчаса между осмотрами может случиться все что угодно. И едва не вскочил с койки. «Это уже психоз какой-то! - обругал себя Беренс. - Все что угодно может произойти в любую секунду. Ну, так что с того! Думай о том, что происходит. Помни о том, что произошло. Но не жди того, что может произойти. Потому что произойдет как раз то, чего ты никак не ожидаешь».
