Книга Мертвецкая - Линда Фэйрстайн

Я постаралась успокоить Рекантати:

— В Англии ДНК используют в расследовании преступлений против собственности. Например, при угоне машины. Давно установлено, что в попытке завести двигатель вор обычно прикасается к рулевой колонке. Обнаружив угнанный автомобиль, британцы просто протирают колонку и вводят профиль в компьютер. Они раскрывают преступления, которые никогда не раскрыли бы другим способом. Не нужна ни кровь, ни сперма.

Но Рекантати не слушал мою лекцию по сбору улик. Он пытался убедить меня, что никогда не состоял в сексуальной связи с Лолой Дакотой.

— Я больше не хочу иметь дело с детективом Чэпменом. Но я хочу, чтобы мне поверили вы, мисс Купер. Я… у меня никогда не было романа с профессором Дакотой. Она была моим другом, коллегой. — Он запнулся, потом продолжил: — А еще от нее всегда были неприятности. А я не хочу неприятностей.

— Но вы же были у нее в квартире, правда? Вот почему вы думаете, мы могли найти там вещи с вашей ДНК.

— Я… э-э-э… нет, я никогда не был там один. Да, я заезжал к Лоле, но только на кофе или когда она приглашала нас на коктейли. Не это меня беспокоит. Я здесь временно, исполняю обязанности ректора. И если я не получу постоянное место, я хотел бы вернуться в Принстон. Без скандала. Меня не возьмут, если разразится скандал.

— Тогда я не понимаю, что вас так беспокоит.

— Мисс Купер, я видел ваших криминалистов в кабинете Лолы на следующий день после убийства. Я не знаю, что они могут установить на основе ДНК, но они также снимали отпечатки пальцев. Я весь на нервах. Вот почему я убежал от вас в тот день.

— Почему? Чего вы боялись?

— На следующий день после убийства Лолы, утром, я… я ходил в ее кабинет. Я ничего не брал, клянусь. Но я пошел туда рано утром, когда в здании еще никого не было.

— Как вы попали внутрь? Почему…

— Я — ректор колледжа. Пока ректор. Я попросил сторожа открыть ее кабинет, и он согласился. Я… я трогал все. Я словно обезумел. А потом ваш детектив заметил, что вещи лежат не на месте, и пригласил других людей, чтобы снять отпечатки. Я был вне себя.

— Но зачем вы пошли к ней в кабинет?

Рекантати понизил голос еще больше и кивнул на дверь:

— Вот и все. Я не хотел рассказывать вам об этом, не переговорив сначала с Томасом. Сегодня утром он как раз вернулся с Западного побережья. Прилетел ночным рейсом.

Почему он так юлит?

— В час ночи из Принстона мне позвонила жена. Я говорю о ночи, когда убили Лолу. Она сказала, что звонил Томас Греньер из Калифорнии, искал меня. Еще сказала, что у него нет телефона моей городской квартиры. Она сдана в субаренду, так что на мое имя не зарегистрирована. Все было так логично, я… я…

— Что он ей сказал?

— Просил срочно передать его сообщение. Что я должен попасть в кабинет Лолы до полиции. Что в ее столе лежало нечто, что… Ну, что могло поставить колледж в неловкое положение, если это найдут. Ничего противозаконного. Я не совершу преступления, если заберу это. Я бы никогда не ввязался в такую аферу. Но чтобы избежать скандала…

— Какого скандала?

— У нас уже заведено несколько дел, мисс Купер. Тогда я понятия не имел, о чем он говорит. Он просто сказал Елене — моей жене, — Греньер сказал ей, что объяснит все, когда вернется в Нью-Йорк. Что мне надо всего лишь забрать один конверт и подсунуть под дверь его кабинета.

— И вы это сделали?

— Я пытался сделать. — Рекантати покачал головой. — Я не спал полночи, нервничал, а на рассвете поехал сюда. Скорее всего, все дело в моей наивности — или невежестве, если угодно. Мне даже в голову не пришло, что полиция захочет осмотреть кабинет Лолы. Я… Я никогда не сталкивался с расследованием убийства. Когда позвонила Елена, мы все предположили, что Лолу убил Иван, значит, колледж ни при чем.

Рекантати говорил так быстро, что казалось, вот-вот задохнется.

— Наверное, я пробыл там час. Я стал просматривать бумаги на ее столе, методично и спокойно. Но когда конверт, о котором говорил Томас, так и не нашелся, я почти запаниковал. Я искал везде, пока не услышал голоса и шаги. Тогда я выскользнул в коридор и к себе. — Рекантати раскачивался взад-вперед на вертящемся кресле. — Сильвия Фут меня прикончит. Она ужасная ханжа. Но я всего лишь делал то, что, по словам Греньера, могло помочь мне сохранить работу. В тот момент все выглядело совершенно безобидно. Кроме того, я так и не нашел эту чертову штуковину.

— Что это был за конверт?

— Маленький, очень маленький. Он имел какое-то отношение к проекту, над которым они работали. На нем было написано «Блэкуэллс».

Учитывая интуицию Майка и ордер на обыск, я надеялась, что завтра утром этот маленький конверт будет лежать на моем столе. Наверное, до моего приезда Рекантати и Греньер спорили именно об этом.

— Вы с Греньером разговаривали на неделе?

— Нет, нет. Только сегодня. Он так и не перезвонил, и я понятия не имел, где он живет в Калифорнии. Поскольку миссию я «завалил», — язвительно продолжал Рекантати, — то решил подождать и сказать ему все при личной встрече. Встречаясь с вами в прошлую пятницу, я знал, что в кабинет Лолы не вернусь ни за что.

— Насколько мне известно, до того, как я сюда вошла, вы говорили с профессором Греньером. — Я хотела заранее узнать, что биолог сказал Рекантати. — Он объяснил вам, почему хотел, чтобы вы забрали конверт, и почему его содержимое могло втравить колледж в неприятности?

— В этом-то все и дело, мисс Купер. Боюсь, я скорее ругался на Томаса, нежели разговаривал с ним. Понимаете, он утверждает, что не знает ни о конверте, ни о проблемах с проектом «Блэкуэллс». Томас Греньер говорит, что вообще не разговаривал с моей женой по телефону.