Когда команда серфингистов загружала походные сумки и готовилась к выезду, вся полицейская стоянка и кабинет начальника смены вдруг взорвались хохотом. Некоторым даже пришлось сесть, чтобы прийти в себя. Этот случай впоследствии стал легендой Голливудского участка.
Оказалось, что сержант Коллинз забыла рацию на прилавке «Айхоп» и мексиканец, собиравший грязную посуду, включил микрофон и передал сообщение на частоте Голливудского участка.
— Алло, алло! Пухлая чернокожая леди-полицейская! Алло, алло! Вы забыли свое радио! Алло! Пухлая чернокожая леди! Вы слышите? Алло, алло!
Выйдя с инструктажа, Нейт Голливуд и Уэсли Драбб почти не разговаривали. Нейт сидел за рулем, и Уэсли никогда не видел, чтобы он так внимательно осматривал улицы.
Наконец Уэсли сказал:
— Я должен был сказать о Тедди Тромбоне на инструктаже.
— Знаю, — ответил Нейт. — А я обязан был сказать, чтобы ты взял номер машины и по крайней мере записал его в идентификационную карточку.
— Я должен был сам об этом догадаться.
— У тебя едва закончилась стажировка. Ты все еще работаешь в режиме «да, сэр, так точно, сэр». Это была моя вина.
— Мы найдем Тедди, — заверил Уэсли.
— Надеюсь, карточка еще у него, — сказал Нейт. И, подумав, добавил: — Ведь это была визитная карточка, правильно? Чья?
— Китайского ресторана. Чин или Чань — что-то вроде этого.
— «Дом Чан»?
— Да, точно!
— Ладно, давай нанесем туда визит.
Эвакуатор был припаркован напротив дома Фарли Рамсдейла, а водитель-мексиканец стучался в дверь, когда на улицу, визжа покрышками своего старого «кадиллака», въехал Козмо Бедросян. Дорожные пробки нарушили весь его план.
Он выскочил из машины и побежал к крыльцу, повторяя:
— Я друг Грегори. Это я.
— Никого нет дома, — сказал мексиканец.
— Это не важно. Пойдем посмотрим машину.
Козмо подбежал к гаражу, открыл подточенные термитами двери и с облегчением увидел, что в гараже ничего не изменилось.
— Давай выкатим ее на улицу, — сказал он. — Нужно все сделать быстро, у меня срочные дела.
Вдвоем мексиканец и Козмо легко вытолкнули машину на подъездную дорожку. Водитель знал свое дело и через несколько минут подцепил «мазду» и поднял ее лебедкой. Козмо едва сдерживался, чтобы не побежать обратно к дому, где под фундаментом был спрятан контейнер с деньгами.
Прежде чем сесть в грузовик и уехать, водитель спросил Козмо:
— Я должен позвонить через тридцать минут?
— Нет, мне нужно больше времени. Позвони через час, сегодня очень плотное движение. За это время как раз доедешь до двора Грегори. Потом позвонишь, хорошо?
— Хорошо, — ответил мексиканец, ожидая обещанных чаевых.
Козмо открыл бумажник, дал водителю пятьдесят долларов и сказал:
— Поставь «мазду» к разбитым машинам. Ладно?
Эвакуатор не проехал и пол квартала, как Козмо открыл багажник «кадиллака» и вынул сумку с орудиями убийства. Он собирался подождать появления наркоманов еще по крайней мере час.
Быстро вернувшись на задний двор дома, Козмо увидел, что съемная панель лаза под дом открыта. Он уронил сумку, упал ничком в грязь и заполз под дом. Контейнера с деньгами не было!
Выкрикивая армянские ругательства, Козмо вскочил, вынул из сумки пистолет и взбежал на заднее крыльцо. Даже не удосужившись отжать язычок замка кредитной картой, как в последний раз, ногой выбил хлипкую дверь и ворвался внутрь, готовый убить любого, кто окажется в доме, после того как вытрясет из него всю правду.
Но в доме никого не было. На кухонном столе он увидел записку, написанную детским почерком. В ней говорилось: «Пошла поесть к Мейбл. Принесу тебе восхитительный ужин».
Альтернативный план — заманить наркоманов на кладбище автомобилей Грегори и убить их там — провалился. Деньги у них. Они близко не подойдут к Козмо и согласятся встретиться только чтобы получить деньги за шантаж. Теперь, когда им известно об ограблении банкомата и убийстве охранника, они захотят еще больше. Наверное, они обнаружили «мазду». Фарли украл контейнер и потребует за молчание много денег.
Возможно, единственный выход — отдать Фарли бриллианты. Отдать ему все и сказать, чтобы он сам договаривался с Дмитрием. Потом просить Дмитрия убить обоих наркоманов после того, как их заставят рассказать, где деньги, и уговорить его честно поделиться. Да, многое пошло не так, как нужно. В конце концов, если бы его бармен не пригнал машину, которая едва ездила, этого могло бы и не случиться.
А может быть, ему следует поехать домой, взять бриллианты и вместе с Айлией ехать в аэропорт? Положение было слишком сложным. Ему нужна была Айлия. Она очень умная женщина, а одному ему решить эту проблему не по силам. Он сделает все, что она скажет.
Козмо взял сумку и пошел к машине. Он никогда в жизни не был так деморализован. Если «кадиллак» не заведется, он просто вынет пистолет и застрелится. Но автомобиль завелся, и Козмо поехал домой к Айлии. Когда он был всего в двух кварталах от квартиры, зазвонил сотовый.
Он ответил и услышал голос водителя-мексиканца: «Мистер, я на дворе Грегори с машиной. Проблем не было. Все в порядке».
Украденный автомобиль был в порядке, чего нельзя было сказать обо всем остальном.
В пятнадцать минут восьмого Фарли вывели из «обезьянника» и сказали, что он свободен.
— Мы знаем, что ты связан с этими компьютерами, — сказал ему плохой коп, — но пока тебя отпускаем. Можешь идти, но подозреваю, что мы еще встретимся.
— Кстати, о ходьбе, — произнес Фарли. — Моя машина стоит там, где вы меня забрали. Как насчет того, чтобы отвезти меня туда?
— Да ты наглец, приятель, — ухмыльнулся плохой коп. — Мы не такси.
— Слушайте, вы пристали ко мне с какими-то обвинениями, продержали здесь несколько часов, а я не делал ничего плохого. Могли бы по крайней мере довезти меня до моей машины.
Перебранку услышал Пророк. Он вышел из кабинета и спросил Фарли:
— Куда тебе надо?
Фарли посмотрел на старого сержанта и ответил:
— На Фэрфакс, к северу от Голливудского бульвара.
— Я сейчас уезжаю и могу тебя подбросить.
Через пятнадцать минут, когда Пророк высадил Фарли у его автомобиля, тот сказал:
— Большое спасибо, сержант. Вы хороший человек.
Пророк на прощание напутствовал его голливудским заклинанием:
— Будь попроще, Фарли. Это жизнь, а не кино. — Но он знал, что этот наркоша не изменится. Да и кто в Голливуде верил, что жизнь — это не кино?
— Тедди? — переспросила миссис Чан, которую уборщик-латиноамериканец позвал с кухни. — Он здесь ужинает?
