— Строительная площадка?
— Да, армия решила проводить на этой территории испытания излучения радона. Поэтому они собираются сделать эту территорию закрытой и построить там нечто вроде испытательной установки. Автоматической, разумеется.
— Чья армия, наша или их?
— Ну конечно наша.
— Куда убрали отходы со свалки?
— Кажется, грузовики направились в Геную. Но друг, который рассказал мне об этом, выражался не точно.
— Вы ведь знали, что Вискарди участвует в этом?
— Гвидо, мне не нравится твой обвинительный тон, — резко сказал граф. Брунетти не извинился, и граф продолжал: — Я много знал о синьоре Вискарди, Гвидо, но он был для меня недосягаем.
— Теперь он для всех недосягаем, — сказал Брунетти, но никакого удовлетворения от возможности произнести эти слова не почувствовал.
— Я пытался тебе намекнуть.
— Я не представлял, что он был настолько могуществен.
— Да, был. А его дядя, — граф назвал министра кабинета, — остается еще более могущественным. Ты понял?
Он понял больше, чем ему хотелось бы.
— Я прошу еще об одном одолжении.
— На этой неделе я очень много сделал для тебя, Брунетти. Много такого, что шло вразрез с моими кровными интересами.
— Это не для меня.
— Гвидо, благодеяния всегда делают для себя. В особенности когда мы просим за других.
Брунетти молчал так долго, что граф спросил в конце концов:
— Что случилось?
— Есть один офицер-карабинер, Амброджани. Он только что получил назначение на Сицилию. Вы можете сделать так, чтобы с ним ничего не случилось, пока он там?
— Амброджани? — спросил граф, словно его интересовало только имя.
— Да.
— Я посмотрю, что здесь можно сделать, Гвидо.
— Буду очень признателен.
— Полагаю, как и майор Амброджани.
— Благодарю вас.
— Не за что, Брунетти. Мы возвращаемся на следующей неделе.
— Хорошо. Отдыхайте как следует.
— Да, непременно. Доброй ночи, Гвидо.
— Доброй ночи.
Едва Брунетти положил трубку, некая деталь их разговора мелькнула у него в голове. Он замер на месте, похолодев, глядя на свою руку, все еще сжимавшую трубки. Граф знает, в каком чине Амброджани. Он, Брунетти, назвал его только офицером, а граф назвал майором Амброджани. Граф знал о Гамберетто. У него были дела с Вискарди. А теперь он знает чин Амброджани. Что он еще знает? И в какие еще дела вовлечен?
Паола сменила его на террасе. Он открыл дверь, вышел и стал рядом с ней, положив ей руку на плечо. Небо на западе посылало последние лучи света, скоро стемнеет.
— Дни стали короче, да? — спросила она.
Он крепче сжал ее плечо и кивнул.
Так они и стояли рядом. Зазвонили колокола, сначала легкие колокола Сан-Поло, а потом они услышали повелительный гул Сан-Марко, разносившийся над всем городом, каналами, столетиями.
— Гвидо, мне кажется, Раффи влюблен, — сказала она, полагая, что сейчас подходящий момент.
Брунетти стоял рядом с матерью своего единственного сына, думая о родителях и о том, каким образом они проявляют любовь к своим детям. Он так долго не произносил ни слова, что она повернулась и посмотрела на него:
— Гвидо, почему ты плачешь?
