Вандер в криминалистической лаборатории закончил ее исследование на предмет выявления отпечатков пальцев, и вчера я прочитала его отчет.
— Что вы собираетесь делать? — спросила меня Роза.
Странно, сумочка в целлофановом пакете лежала у Розы на столе.
— В таком виде ее нельзя отсылать матери.
— Конечно, нет.
— Может быть, взять кредитные карточки, отдельные вещи, отмыть их и отослать?
Лицо Розы исказилось от гнева. Она показала на пакет и воскликнула:
— Заберите его отсюда! Не могу его видеть!
Внезапно я увидела себя на кухне. Через окно разглядела, как подъехал Марк, машина была незнакомой, но каким-то образом я его узнала. Судорожно я начала перелистывать записную книжку в поисках расчески, торопливо поправила волосы. Затем бросилась в ванную комнату чистить зубы, но не было времени. Прозвенел звонок, только один раз.
Марк обнял меня, прошептал мое имя, словно вскрикивая от боли. Мне хотелось узнать, почему он здесь, почему не в Денвере. Он поцеловал меня и толкнул ногой дверь. Она закрылась с грохотом.
Гремел гром. Молнии время от времени ярко освещали комнату, сердце бешено колотилось.
На следующее утро после двух вскрытий я поднялась наверх к Нейлзу Вандеру, заведующему секцией дактилоскопической лаборатории. Я нашла его за компьютером автоматической системы дактилоскопической идентификации, расположенным в центре комнаты. В руках у меня был отчет о проверке содержимого сумочки Деборы Харви, который я положила ему на клавиатуру.
— Мне нужно кое-что уточнить, — громко проговорила я, чтобы перекрыть шум работающего компьютера.
Он озабоченно взглянул на отчет, непричесанные волосы свисали у него над ушами.
— Как тебе удалось обнаружить отпечатки после того, как сумочка столько времени пролежала в лесу? Я поражена.
Он вновь уставился на экран монитора.
— Сумочка из нейлона, водонепроницаемая, кредитные карточки находились в пластиковом отделении сумочки, застегнутом на «молнию». Когда я поместил карточки в специальный раствор, то проступило множество идентифицирующих элементов и пятен грязи. Не пришлось даже прибегать к лазеру.
— Весьма впечатляюще. Он усмехнулся.
— Но ничего, что позволило бы произвести полную идентификацию, — отметил он.
— Извини.
— Меня интересует водительское удостоверение. На нем ничего не обнаружено.
— Ничего, даже пятен грязи.
— Чистое?
— Как стеклышко.
— Спасибо, Нейлз.
Он опять отключился, погрузившись в исследование петель и завитков.
Я спустилась вниз и нашла номер телефона бара «Семь-одиннадцать», куда мы с Эбби ездили прошлой осенью. Мне сказали, что Элен Джордан, служащая, с которой мы там беседовали, не появится раньше девяти вечера. Весь день я прокрутилась, пропустив ленч, не замечая как прошло время. Но, придя домой, не чувствовала ни малейшей усталости.
Я загружала посуду в моечную машину, когда в восемь вечера раздался звонок в дверь. Вытерев руки о полотенце, немного встревоженная, я направилась к двери.
На пороге стояла Эбби Торнбулл, воротник плаща был поднят, лицо измучено, а глаза несчастные. Холодный ветер раскачивал деревья во дворе дома, вздымал пряди ее волос.
— Ты не отвечала на мои звонки. Надеюсь, разрешишь войти в дом, — сказала она.
— Конечно, Эбби. Пожалуйста.
Я широко распахнула дверь и отступила назад.
Она не снимала плаща до тех пор, пока я не предложила повесить его на вешалку. Покачав головой, Эбби повесила его на спинку стула, словно убеждая меня, что не намерена задерживаться надолго. На ней были полинявшие джинсы и коричневый свитер плотной вязки с блестящей нитью. Пройдя мимо нее, чтобы очистить от бумаг и газет кухонный стол, я уловила спертый запах сигарет и едкого пота.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросила я. По какой-то причине я не могла сердиться на нее.
— Меня устроит все, что у тебя есть.
Пока я готовила нам напитки, она достала сигареты.
— Мне трудно начать, — сказала она, когда я присела рядом, — статьи, мягко говоря, были несправедливы к тебе. Знаю, что ты подумала.
— Какая разница, что думаю я. Я бы послушала, что у тебя на уме.
— Я сказала, что допустила ошибки. — Ее голос слегка дрожал. — Одна из них — Клифф Ринг.
Я не шевелилась.
— Он репортер-исследователь, один из первых, с кем я познакомилась после переезда в Вашингтон. Преуспевающий, вызывающий восхищение, умный и уверенный в себе. Я же была ранима, только приехала из другого города, прошла сквозь… ну, через то, что случилось с Хенной.
Она отвела от меня взгляд.
— Мы начали как друзья, но затем события развивались быстро. Я не замечала, что он собой представлял, потому что не хотела этого видеть.
У нее сорвался голос, я молча ждала, пока она успокоится.
— Я доверила ему свою жизнь, Кей.
— Из этого я делаю вывод, что подробности, которыми изобилует его статья, исходят от тебя, — проговорила я.
— Нет. Они из моих репортажей.
— Что это значит?
— Я никому не говорила, о чем пишу книгу, — сказала Эбби. — Клифф знал, что я причастна к делам об убийствах, но я никогда не рассказывала ему о них. А он, казалось, никогда и не проявлял интереса.
В ее голосе начало звучать раздражение.
— Но он был более чем заинтересован. Именно так он всегда и действует.
— Если ты не рассказывала ему, — сказала я, — тогда как же он получил твою информацию?
— Я дала ему ключи от своего дома, от квартиры, чтобы, когда я уезжала из города, он мог поливать мои цветы и забирать почту. Тогда же он мог снять копии.
Я вспомнила наш разговор на Майфлауэре, когда Эбби рассказывала, что кто-то проник в ее компьютер, и обвиняла в этом ФБР или ЦРУ, а я выразила сомнение. Неужели опытный агент, распаковав заархивированный файл, не знает, что время и дата могут измениться? Не похоже.
— Клифф Ринг проник в твой компьютер?
— Не могу доказать, но я в этом более чем уверена, — сказала Эбби. — Не могу доказать, но знаю, что он читал мою почту. Не так уж трудно отпарить конверт, запечатать его и вновь сунуть в почтовый ящик. Совсем несложно, особенно если у тебя есть дубликат ключа.
— Ты знала, что он пишет серию статей об убийствах?
— Конечно, нет! Я понятия не имела, пока не раскрыла воскресный номер газеты! Он пробрался в мою квартиру, зная, что меня там не будет. Скопировал с компьютера все, что мог найти. Затем стал звонить людям, собирая высказывания и дополнительную, информацию. Что тут трудного, когда известно, где и что искать.
