Ч… что? Практика?
— Ага. Ты теперь её начальник, поздравляю, — я даже весело хлопнул её по плечу. — А теперь предлагаю вернутся к работе.
— Но, Саша…
— Ой, я вас умоляю, — елейно и с явным сарказмом произнесла Лазарева, бросив дорогую сумочку на один из столов. — Чтобы какая-то замарашка отдавала мне указания? Не смешите меня! Максимум можешь мне за кофе сбегать, если меня жажда замучает…
— Ну, тогда, видимо, тебе предстоит от этой самой жажды тут и сдохнуть, — резко ответил я. — Потому, что никто тут по твоей указке бегать не собирается. В целом, можешь прямо сейчас проваливать.
Тут уже она начала терять какое-либо терпение.
— Так, я не поняла, ты в курсе, кто мой отец?
— А твоя мама тебе этого не сказала? — парировал я и забрал у Марины конверт, который та все ещё сжимала в руках и так и не удосужилась открыть.
— О, нет, ты точно тупой, — едва ли не выплюнула она в мою сторону, пока я открывал конверт и доставал оттуда бумаги. — Да одного моего звонка отцу будет достаточно для того, чтобы тебя уволили и выкинули на улицу, как…
— Ах ты, сука… — едва ли не простонал я, глядя на документы, что лежали в конверте.
Да только вот Лазарева, похоже, приняла это на свой счёт.
— Да ты совсем охамел⁈ Ты что себе…
— Господи боже, да не ты! Хотя и ты тоже. Марина бери вещи, нужно срочно ехать в ЦПЗ!
— Что?
— Стрельцов, эта грёбаная сволочь, собирается посадить её через сделку у нас за спиной!
— ЧТО⁈
Пока она судорожно читала, я быстро собрал вещи обратно в сумку.
Вот ведь мразь… и как ловко всё рассчитал! Уведомил нас, как и полагается, ублюдок. Только сделал это так, чтобы мы гарантировано не успели! Так ещё и на эту стерву время потратил! Но тут уже я идиот.
— Так, я не поняла, что происходит? — возмутилась Анастасия, заметив, что мы практически полностью потеряли к ней какой-либо интерес. Её эмоции так и фонили раздражением пополам с брезгливым отношением, что ко мне, что к Марине.
— Не понимай дальше, — бросил я ей, застёгивая сумку. — От тебя в этом деле всё равно толку нет, так что сиди здесь и не лезь куда не просят. Марин, поехали.
— Да.
Она к этому моменту тоже успела взять сумку и свою куртку и мы быстро вышли из отдела.
Дорога этим ранним утром заняла у нас почти тридцать минут реального времени. Даже не смотря на то, что я пообещал водителю пять сотен рублей и тот так воодушевился возможностью подзаработать, что гнал на красные и нарушал практически все возможные правила дорожного движения. Сидящая рядом со мной Марина вжалась в кресло, вцепившись одной рукой в поручень над головой, а второй в мою ладонь. Да так, что впилась ногтями в кожу.
А у меня в голове звенела лишь одна мысль. Лишь бы успеть! Только бы не опоздать до момента, как эта сволочь сделает то, что хочет!
— Как думаешь, мы успели? — с тревогой спросила Марина, пока мы шли по коридору ЦПЗ.
— Без понятия, — честно признался я ей. — Но, тот факт, что нас ведут к помещениям для встреч с заключёнными меня обнадёживает.
Когда охранник открыл перед нами дверь в комнату, мы увидели Яну. Девушка сидела на железном стуле. Руки в наручниках лежат на коленях. В глазах слёзы. Я понимаю, что подобное было бы невозможно, но по её затравленному виду у меня создалось впечатление, что её били. Настолько плохо она выглядела.
Перед ней на столе лежали несколько листов с отпечатанным текстом и обычная ручка.
А напротив неё мужчина.
Владимир Стрельцов не создавал впечатления опасного или жуткого человека. Он больше походил на добродушного, немного полноватого дядю. Немного больше пятидесяти. Лысая голова. Тёмная борода и очки. Чёрный костюм, явно сшитый опытной рукой и точно по фигуре частично скрывал полноту, делая его скорее массивным, чем толстым.
— Что здесь происходит⁈ — моментально ринулась вперёд Марина. — Кто разрешил вам разговаривать с моим клиентом без моего присутствия⁈
— Здесь происходит правосудие, девушка, — спокойно прозвучал ответ Стрельцова.
Прокурор даже не посмотрел на Марину, не сводя взгляда своих глаз с опустившей глаза Яны.
— Это вы запугивание и принуждение к сделке называете правосудием? — не удержался я от вопроса, кивнув в сторону лежащих на столе листов бумаги. — Грязно играете.
— Яна, что он от тебя хотел? — Марина хотела было подойти и обнять девушку, но стоящий у дверей охранник моментально остановил её своим окриком.
— Никаких контактов!
В этот момент от Марины полыхнуло таким гневом, что она мне больше напомнила злую кошку, готовую защищать своего котёнка. Казалось, что она прямо сейчас зашипит, если вообще не бросится на охранника. К счастью, разум в ней возобладал, так что ничего предосудительного она не сделала и отошла на пару шагов назад.
— Он… он хотел, чтобы я подписала это, — дрожащим голосом произнесла Яна, указав на бумаги.
— И она допустила глупость отказаться от моего предложения. А, что касается ваших слов, молодой человек, я играю на стороне закона, — без каких-либо эмоций произнёс Стрельцов, посмотрев на меня. — А в этой игре победа — это всё, что имеет значение.
Услышав его, я только фыркнул.
— Ага, как же, — пошел к лежащим на столе бумагам и взял их в руки. — Это и есть ваше предложение? Десять лет? Смеётесь?
— Это ровно в два раза меньше того, что она получит, — пожал плечами Стрельцов, вставая со стула и застёгивая свой пиджак. Тон голоса даже повода не давал для того, чтобы усомниться в его словах. Словно судебный приговор уже вынесен и обжалованию
