— Значит, эта часть пришивается шурупами к лагам, эта сверху, внахлёст, и уже с той стороны… — бормотал Нумизмат, разглядывая свою находку. От этого занятия его отвлекло появление трех коллег во главе с бригадиром.
— Ты что, Михалыч, нужно что? — спросил рыжий.
— Да материал на полки в темнушку подбираю, но, похоже, тут ничего нет,
— сумел отболтаться Силин. — Надо новые доски пилить.
Потеряв к нему интерес, Шалим обратился к подчинённым:
— Тащите отсюда весь этот хлам и кидайте в прицеп за углом.
«Как вовремя я успел», — радовался Михаил, поднимаясь вверх по лестнице с драгоценными плитами в руках.
Темнушку Силин соорудил быстро, менее чем за час. Сделав крепление для полок, Нумизмат на этом остановился и занялся исследованием потолка.
«Расстояние между коробом и потолком вряд ли слишком большое, — размышлял он, простукивая потолок. — Крепить полагается двумя шурупами, но уж очень неудобно, так что…»
Михаил посильнее нажал одну сторону плиты подвесного потолка, затем другую, и она с лёгким треском подалась назад.
— Ну, что я говорил — на одном шурупе, — пробормотал Силин, окончательно отдирая плиту от лаги. Вытащив из кармана фонарик, он посветил в образовавшийся проем, и блеснувшее голубизной оцинкованное железо подтвердило его предположения. Взяв дрель, Михаил быстро сделал в коробе воздуховода отверстие, но разнёсшийся по всему дому неприятный скрежет заставил его отказаться от этой затеи.
— Надо придумать что-то другое, — снова пробормотал Нумизмат. В последнее время он слишком часто разговаривал сам с собой. Сойти с ума он не боялся, но болтнуть что-нибудь лишнее опасался.
Оставив короб до лучших времён, Силин выломал ещё одну плиту и, провозившись добрых полчаса, соорудил потайной люк, по внешнему виду ничем не отличающийся от соседнего потолка. Все было сделано на самом высшем уровне, две петли позволяли люку быстро и бесшумно открываться, а недостатком было то, что делалось это наружу и вниз. Временно Михаил закрепил край люка широкой полосой скотча, надеясь, что до поры до времени в комнату никто не сунется. Но надо было что-то придумать с воздуховодом.
Уже за обедом рыжий спросил:
— Ну что, мужики, как думаете, в срок управимся?
Все переглянулись, и Мирон ответил:
— Кажись, да.
— Вот и я так думаю. Делов осталось не так много, за два дня закончим. Я сегодня хочу съездить на вокзал, заказать билеты на среду.
У большинства строителей невольно вытянулись лица.
— А что так быстро? — растерянно спросил Сергунчик.
— Сам же изнывал — домой хочу, — накинулся на него Шалим. — Раньше уедешь, больше денег домой привезёшь. Я же тебя знаю, оставь тебя на день в Москве, потом не найдёшь.
— А подарки? — спросил Ренат. — Я хотел ещё на рынок зайти, жене что-нибудь присмотреть.
— Мы сами для них лучшие подарки, — снова окрысился бригадир. — Так что гоните паспорта, через час еду.
Пока бригадир с Паршиным ездили на вокзал, Силин снова пробрался в кабинет прораба и позвонил в город.
— Надя, добрый день, это Михаил говорит, помните ещё такого?
— Михаил? — несколько растерянно спросила женщина, но сразу её голос потеплел. — А, ну как же! Вы разве не уехали к себе на Урал?
— Нет, я тут недалеко, в пригороде. Надя, вы бы не могли мне немного помочь?
— Не знаю, а что надо делать?
— Завтра ровно в пять позвоните по телефону, номер я вам продиктую. Скажете, что жена Михаила Трошкина просит его срочно приехать домой, хотя бы на ночь.
— Ну ладно, это не сложно, — не очень уверенно ответила Надежда.
— Вы меня очень выручите, ей-богу, Надя. И ещё. У вас сейчас есть жильцы?
— Постоянных нет.
— Тогда я завтра подъеду. Как обычно, оплачиваю комнату. Ну как, договорились?
— Хорошо.
— Тогда записывайте телефон.
Продиктовав номер прораба, Силин уже спокойно занялся другими делами, мысленно прокручивая все возможные варианты развития событий. Он пытался предусмотреть все, второй попытки у него не будет.
Паршин и бригадир приехали уже в темноте. По довольному лицу рыжего Силин понял, что затея с билетами удалась.
— Все, — объявил Шалим за вторым ужином. — Послезавтра в ночь мы отъезжаем.
— С расчётом не продинамят?
— Нет, деньги получим перед отъездом, все будет нормально.
— А как Пашка, что будет с ним? — тихо спросил Мирон.
— Паршин сказал, что похороны он берет на себя.
Мирон молчал, но глаза его просто буравили бригадира. Тот понял и резко повысил голос:
— Деньги я отдам семье! И его, и Димкины, можешь поехать со мной и удостовериться.
— Ладно, побачим, як ты это сдилаешь, — пробурчал по-прежнему мрачный Мирон.
Пока руководство ругалось, весь остальной контингент бригады уже охватило радостное возбуждение.
— Послезавтра! Значит, через четыре дня я буду дома! Как подцеплю я за жопу свою Олеську! — возбуждённый Ренат под хохот мужиков обхватил руками что-то невидимое, но очень большое.
— Да она, поди, себе уже другого татарина нашла!
— Да что татарина, двух грузин!
Под хохот и шутки Ренат оскалил свои белоснежные зубы, похоже было, что он нисколько не обижается. После этого «морального допинга» мужики просто порхали по дому, забыв про годовую усталость.
8. ХВОСТАТЫЙ НАПАРНИК.
К следующему вечеру Силин продумал почти все детали своего плана. Теперь многое зависело от Нади. Нумизмат недаром назначил время звонка. В пять Паршин неизменно ужинал. Год назад его первый раз прихватил приступ язвы, и с тех пор он питался только диетическим супчиком и строго по часам.
Примерно в половине шестого прораб поднялся к Силину на чердак, тот второй раз покрывал мебельным лаком отделанные дубовым шпоном стены биллиардной.
— Слушай, Михалыч, тебе какая-то женщина звонила, по-моему…
— Надя? — помог ему Силин.
— Да.
— Что ей надо?
— Просила приехать, хотя бы на одну ночь.
— А что случилось-то, не сказала?
— Нет.
Силин изобразил задумчивое выражение лица и меланхолично произнёс, словно беседуя сам с собой:
— Опять, наверное, отец бузит. Алкаш он у меня. Тут полгода его вообще не было, потом заявился, хуже бомжа, все с чужого плеча. Я-то с ним быстро справляюсь, не церемонюсь. А вот Надя как-то его побаивается. Так что же мне делать?
