оказалась рядом с Хогом, щит взметнулся вверх, но поздно — в него врезалась огромная сфера, и их разнесло в противоположные стороны.
В ушах стоял звон. В голове — гул. Анна через силу приподнялась на локте, глядя сквозь поднявшуюся пыль. Слёзы заслоняли глаза, взгляд скользил, не в состоянии задержаться на чём-то определённом, но всё же Анна сумела разглядеть размытые силуэты военных в нескольких метрах от себя. Они склонились над Хогом, прощупали что-то у него в одежде, переглянулись, а потом — у Анны перехватило дыхание — один из них выстрелил.
Её тряхнуло, будто от удара. Слишком неожиданно и отчего-то слишком больно. Его не могли убить. Не Хога…
У неё дрожали руки, подкашивались колени, когда она пыталась встать. Неиспользованная энергия била изнутри. Ярость кипела, и её нельзя было просто подавить, а Анна даже не пыталась.
Вокруг неё дрожало всё. Камни поднялись в воздух, засверкали молнии. Порывы штормового ветра взметнули пыль, разметали волосы. Послышался крик, но, прежде чем хоть кто-то успел сдвинуться с места, она взорвалась. Ярко-алая волна на бешеной скорости пронеслась по котловану и с треском влетела в стены. Загрохотало. Обрушились уцелевшие колонны. А там, где стояло пятеро военных, остались лежать разорванные надвое тела.
Внутри не осталось ничего. Волна выжгла, уничтожила всё, что было. Ушли звуки, ушли боль и напряжение, уступив место всепоглощающей апатии, в которой удары сердца казались набатом. Пошатываясь, Анна медленно подошла к тому месту, где лежал Хог. С простреленной головой, раскинув руки, с приоткрытым ртом, из которого стекала тонкая струйка крови, и с застывшим навсегда спокойным выражением на побледневшем лице.
Анна почти не дышала, не в силах оторвать от него взгляд. Никаких мыслей. Никаких чувств. Мир сосредоточился на нём, и за своим горем Анна не заметила, как в котлован спикировали двое и бесшумно подобрались к ней со спины. Они молча переглянулись, один кивнул другому, и тот ударил её прикладом в затылок.
Всё погрязло в темноте.
18
Анна очнулась на холодном полу. Дышалось тяжело, голова раскалывалась от боли. Она приоткрыла глаза, но не увидела ничего: темноту лишь кое-где разбивали расплывшиеся пятна слабого, но раздражающего жёлтого света. Анна хотела сесть, но не смогла даже повернуться. Боль сковала тело, и дрожащий выдох вырвался из горла. Новый болезненный импульс пролетел от затылка до лба, ударяя так сильно, что глаза заслезились. Она никогда не чувствовала себя такой разбитой и беспомощной. Она не понимала, где находится, что происходит, лишь чувствовала сырость и то, как камни впиваются в спину. Но передвинуться не получалось: любое напряжение отдавалось острой болью в затылке и тягучей слабостью во всём теле.
Она бы никогда не подумала, что обычная вылазка с Хогом может привести к такому. Ей следовало его отговорить. Им следовало убраться оттуда сразу же, как только появились солдаты Пироса. Им следовало вообще не появляться здесь!
Она застонала: новый болезненный разряд ударил по вискам. Было больно даже думать… Хотелось умереть на месте, и она не понимала, почему вообще ещё жива, а не лежит с Хогом в пыли среди трупов.
Вдали послышались шаги, громом отзывающиеся в ушах, заставляющие сжиматься от новых приступов боли. Шли двое мужчин, и голоса их эхом отражались от стен.
— …скорее всего, сотрясение мозга.
— По-вашему, она может дать какие-то сведения?
— Вполне возможно. Они ведь спустились вниз не просто так. Наверняка тоже искали…
Мужчины остановились у камеры, ограждённой поблёскивающими от защитных заклинаний прутьями. Анна слышала, как щёлкают замки, чувствовала, как спадают давящие блокирующие заклинания. Дышать стало немного легче.
Дверь камеры с лязганьем открылась, и снова послышались шаги. Зашёл только один. Во тьму перед глазами врезался яркий шар света, и Анна, жмурясь, прикусила губу — голову снова пыталась раздавить боль. Из горла вырвались тихие хрипы.
Мужчина во врачебной форме опустился рядом с ней на корточки, внимательно осмотрел и сделал несколько пассов руками. Боль отступила, но лишь на мгновение — чтобы обрушиться с новой силой, когда Анну потянули за плечи, заставляя сесть. Она задыхалась, впивалась ногтями в каменный пол и до крови прикусывала губы, лишь бы не заорать.
Презрительно фыркнув, мужчина провёл шершавой рукой по её щекам, утирая слёзы и убирая с лица упавшие на него волосы.
— Если хочешь, чтобы стало лучше, выпей это.
Нос защекотал свежий мятный запах, и прохладное стекло коснулось губ. Анна приоткрыла глаза, и в приглушённом желтоватом свете смогла разглядеть морщинистое лицо мужчины, седую короткую бороду и светлые глаза за очками. Он смотрел серьёзно, настороженно и настойчиво, давая понять: хочет она или нет — он вольёт это ей в горло.
Она попробовала кивнуть, но лишь снова сжала зубы и зажмурилась.
«Ясно», — покачал головой врач, убрал колбу в карман и, размяв пальцы, сделал ещё несколько пассов. По позвоночнику прошёл холод, а на макушке будто разбили яйцо. Нечто вязкое обволокло голову, поползло вниз, успокаивая, выравнивая дыхание. Тело медленно расслаблялось, стало намного проще двигаться. Анна поднесла дрожащую руку к голове, но не почувствовала ничего, кроме прохладного флёра.
— А теперь это нужно выпить. — Мужчина опять потряс колбочкой перед её лицом.
Анна потянулась к ней, но он не отдал — сам поднёс к её рту и вылил жидкость. Вкус ментола обжёг горло и нос свежестью, вязкой слизью скатываясь по горлу.
— Это займёт около полусуток, — сказал врач, обращаясь к тому, с кем пришёл. Тот всё время ждал у дверей. — Не советую пока её о чём-то спрашивать вообще. — Он поднялся и вышел.
Дверь камеры закрылась, снова заблестели прутья, и было обретённая свобода сменилась давящим чувством от вернувшихся блокирующих магию заклинаний.
* * *
Филипп возвращался в крепость, растирая озябшие руки. Он провёл на улице целый день с Вайверном, несмотря на мощный ледяной ветер. Он пригнал новые тучи, и те заволокли небо сизым волокнистым покрывалом, и то отчего-то казалось ненастоящим. Будто кто-то натянул купол над миром. Вайверн привык к погоде, от которой сначала чешуя вставала дыбом. Привык он и летать низко, чтобы их не было видно за холмами, на которых располагалась база. Ходили слухи, что финальное сражение, на котором и должны были использовать драконов, не за горами, и никакие ранения не остановили бы Филиппа от тренировок.
Да и волшебные мази лечили плечо быстрее, чем он мог представить, и, хотя руку периодически сводило, а санитары несколько раз за день успели сменить ему повязку,
