—Ты их недооцениваешь.
—За глазами — да, помоют кости. Но открыто бросить вызов — нет. Не посмеют. Да и, пожалуй, даже за глаза поостерегутся.
—А ты сам — веришь в то, что он может победить?
—Я?— переспросил Фридрих.
—Да. Ты.
Император задумался.
Крепко задумался.
—Он считает, что ему покровительствуют высшие силы,— после долгой паузы произнес Фридрих.— А их пути неисповедимы. Бог ли, Дьявол ли. Что мы знаем об их планах? Ничего. Так что тут и гадать нечего.
—Ты видел воронов, что за ним следуют?
—Кто же их не видел?
—И знаешь, что он Скьёльдунг?
—Разумеется. И я знаю, что Скьёльдунги в былые годы выводили свое происхождение от сына Одина. Только к чему все это?
—В старых легендах говорит, что Один — лукавый бог. И что он ведет воинов к славе, забирая их к себе в Вальхалу на пике этой славы.
—Ах… вот ты о чем… Покровительство древнего языческого бога. Это было бы верно, если бы Иоанн не окружал себя христианством. Если бы не обращал в него людей. Если бы не строил храмы. Вряд ли эта легенда, распускаемая его врагами верна.
—Возможно. Но мне кажется, ничем хорошим эта история у моста не закончится. Если он не сможет его завтра быстро и легко взять.
—Верно. Его убьют. Эти,— кивнул Император в сторону бурно спорящих аристократов,— накинуться на него как шакалы, ведомые своим страхом. Раненный лев не так страшен.
—Да, наверное. Но я буду последним, кто поведет на него свое войско в такой ситуации.
—Отчего же? Из благородства?
—Делла Вольпе как-то рассказал мне подробность одну о судебном поединке Иоанна с его дядей в Москве. Он тогда сказал умирающему дяде, чтобы, когда тот попадет в ад, то бил ближайшего черта в ухо. Отбирал вилы. И вступал в бой. Без жалости. Без сожаления. И пообещал, что если дядя будет хорошо драться, то его предки подойдут на драккарах, видимо подразумевая, что с дружинами, и ад содрогнется от ярости норманн.
—Упаси Господи такое увидеть!— воскликнул Фридрих и перекрестился. В свое время читал хроники и был наслышан о том, что это были за «прекрасные» ребята.
—А я бы посмотрел на то, как дружина Иоанна расстреливает набегающие толпы демонов из артиллерии,— расплылся в улыбке Антуан.— Или ты думаешь, что его войско… его дружина не последует за ним?
—Глупости все это и ересь…— отмахнулся Император.— Но к чему ты мне это рассказываешь?
—К тому, что даже если на него набросятся все эти шакалы, то драться он будет до последнего. И его люди, привыкшие побеждать, тоже. Даже раненый лев — это лев. Особенно загнанный в угол. Здесь, на правом берегу Тибра, все будет завалено трупами и залито кровью. Да, Иоанн не выживет и не уйдет. Но плата за это будет такой…
—Разумно,— чуть подумав кивнул Фридрих.— Будем надеяться, что до этого не дойдет…
Так, в подобных разговорах, и прошел весь вечер и даже часть ночи. В то время как в лагере короля Руси был покой. Все выглядело максимально спокойно и гармонично. Разве что Патриарх с вечера начал службу и вел его всю ночь, вместе со священниками, что его сопровождали.
На нее все поглядывали из соседних лагерей и даже с противоположного берега Тибра. Но молчали и не пытались его перебить. Больше всего, конечно, эта служба нервировал Папу, который также присутствовал тут. И внимательно наблюдал. Река в этих местах была не широкой. И было видно невооруженным глазом как само действо, так и слышны слова молитвы. А там Патриарх просил за него. За Папу и за прочих врагов короля, за спасение их и наставление на путь истинный. Про битву не слова. Словно и не намечалось ее.
Внимание всех, кто наблюдал в эту ночь за лагерем было приковано к этой службе. В то время как остальное шевеление в лагере оставалось в основном не замеченным. Хотя возня там и не утихала…
И вот наступило утро 28 октября 1485 года.
Раннее.
Солнце только осветило округу.
Войско отправилось отдыхать с вечера довольно рано и успело хорошо отдохнуть. И оттого легко поднялось, выглядя свежо.
Выстроилось перед Патриархом. И тот уже провел перед ним краткую утреннюю службу. Причастив каждого с помощью своих помощников.
Короткая, пламенная речь.
И войско пришло в движение.
—Матерь Божья!— воскликнул Антуан, когда бойцы стали получать пики и щиты из обоза.
—Что там?— напрягся стоящий рядом Фридрих.
—Сегодня какое число? Какой месяц?
—Двадцать восьмой день октября. А что?— удивился Карл.
—А когда Константин Великий разбил своего оппонента здесь же, у Мульвиевого моста?
—Осенью где-то,— пожал плечами Фридрих.— Но причем тут это?
—Сам посмотри.— ответил Антуан. И передал ему зрительную трубу.
—Господи Иисусе!— меньше чем через минуту воскликнул Император, когда приноровился и присмотрелся.
—Да что там такое?!— раздраженно воскликнул Карл, который вяло наблюдал за ними от палатки. Даже толком на облачившись.— Что вы ахаете?!
—Хризма.
—Что?! Кто?!
—У Иоанна на всех щитах изображена хризма.
—Ох…— выдохнул кардинал, что ехал с Фридрихом от самой Вены.— Двадцать восьмое октября. Это же тот самый день…
—Как удобненько…— заметил Антуан.
Тем временем войска короля Руси выстроились и приготовились к атаке. Впереди он поставил своих спешенных телохранителей, которые были «упакованы» в прекрасные полные латные доспехи.
Они взяли в руки пики.
Навесили плечевые ремни круглых щитов пикинеров. Не только для красоты и символизма, но и потому, что они позволяли прикрыть единственное уязвимое место во фронте — левую подмышку.
И пошли в атаку на мост.
Все три сотни бойцов.
Прямо в лоб на спешно строящихся швейцарцев.
Молча.
Только барабаны и флейты играли обычную мелодию, под которую армия короля Руси атаковала.
За ними двинулся еще один отряд, чуть побольше. Основная же масса русской пехоты занималась активным перестроением и не спешила на мост.
—Началось.— тихо произнес представитель Анны де Божё.
—Спешенные латники — это интересное решение,— заметил Карл Смелый.— Но вряд ли оно даст победу.
—Да, я тоже так думаю,— кивнул представитель Валуа.— Их не пробить пиками. Но они устанут. И их свалят, а потом затопчут.
Минута молчаливого наблюдения.
Сошлись.
Медленно. Шаг за шагом сдвигаясь. Наконец уперлись и пошли работать пиками.
