странный, кажется, это Михаил. – Откройте! На нас напали...
Да, это похоже на войну. На ходу натягивая брюки и безрукавку, Рита откинула щеколду на входной двери. Готовность номер один обеспечена в десять секунд: винтовка и футляр с арбалетом были под руками...
Катя, вытащив из-за пояса неподвижно лежащего Геры пистолет, знакомилась с оперативной обстановкой.
– Господин... Не знаю, как вас величать.
– Кгм... Я – Егор Альбертович Кононов. Депутат Государственной думы. Бизнесмен. Учтите... – Арбитр, в котором Екатерина безошибочно признала главу дома, был сам себе противен и все же не мог унять дрожь в голосе.
– Учтем, учтем. А с чего бы это ваши компаньоны, господин депутат, схватились за оружие?
– Н-не знаю...
– Странно. Где еще есть телефон? Оксана, глянь в других комнатах.
– Больше нигде. Только внутренние, – бормотал Арбитр, чуть приподняв голову.
– А мобильники?
– У нас нет, был только у... у того, кто выскочил в окно.
– А кто он такой?
– Начальник моей службы безопасности, Клименко Михаил Сергеевич.
– Молодец, охранял шефа до последней капли крови. А это кто на полу?
– Мой секретарь-референт, Герман Кохан. Можно Гера...
– Кто еще в доме?
– Никого... Нет, еще здесь...
Депутат вдруг запнулся, но тут вернулась Оксана, она уже осмотрела другие помещения, городского телефона действительно больше не было. Следом за ней тащился смертельно перепуганный пожилой толстый мужик с ноутбуком в руках.
– А это еще кто такой?
– Говорит, журналист, вот распечатка его писанины, сейчас посмотрю, что он там кропал...
– О, черт, – выругалась Екатерина. – Опять влипли! Связи так и нет. Этот попрыгунчик, что выпорхнул в окно, вооружен и сейчас позовет охрану... Закройте двери, – скомандовала Катя. – А вы, – махнула она автоматом в сторону «местного населения», – вы теперь в моем подчинении. Ну-ка, давайте вон туда!
«Местное население» послушно переползло в указанное Екатериной место между холодильником и входной дверью, превратившись тем самым в живую баррикаду.
– Эй! Вы окружены! Предлагаю выбросить оружие в окно и выходить с поднятыми руками! – раздался голос из-за ограды.
– Это тот, который удрал? – Катя обернулась к Кохану. Чутье подсказывало ей, что сей татуированный субъект будет откровеннее остальных.
– Он самый, – откликнулся Гера. – С ним трое охранников должны быть. Если вы их по пути не завалили. Так что окружить весь дом им слабо, а окна с этой стороны и выход они, конечно, перекрыли. И еще снайперша здесь есть, имейте в виду...
Ничего себе депутат Думы, персональную снайпершу в штате держит... Катя, стараясь не подставляться, подобралась к окну.
– Слушай, Михал Сергеич! Твоих бизнес-партнеров мы держим в заложниках. Приблизишься ближе чем на десять метров – им не поздоровится. Ну-ка, господин хороший, – Катя направила автомат на Арбитра, – встань во весь рост и объясни... Если жить хочется.
– Михаил! Мы в заложниках! Не делай глупостей! – Жить Арбитр хотел. Настолько, что подходить близко к окну тоже поостерегся...
– Так, посмотрим, что у него здесь... – Оксана развернула распечатку и начала читать вслух: – «К сожалению, в Вооруженных Силах молодой демократической России еще немало таких офицеров, как Игорь Зимин... И закрывать на это глаза, ретушировать армейскую действительность (особенно нравы, царящие в так называемых подразделениях спецназа) мы просто не имеем права. Ведь одна из главных угроз российской демократии и свободному гражданскому обществу кроется именно в этих широкоплечих, улыбчивых ребятах, чьи стриженые головы украшают разноцветные береты.
Пора наконец назвать вещи своими именами: именно в элите Вооруженных Сил, воздушно-десантных войсках, вызревают сегодня ядовитые коричневые зерна...» Дальше в том же духе. – Оксана пробегала глазами текст.
– Какой урод это писал?! Ты? – Катя ткнула автоматом в трясущийся от ужаса живот Щекарева. – Татьяна, проследи пока за окном...
– Это... Меня п-попрос-сили...
– Откуда ты знаешь Зимина?
– Я? Я его не знаю! Это не я!.. То есть... Я писал, как мне велели! – Щекарев почувствовал, что сейчас ему станет плохо.
– И кто тебе велел? – В беседу вступила Оксана, как-никак она следователь военной прокуратуры, и это ее прерогатива – допрос клеветника на Вооруженные Силы России.
Сень Саныч молчал. Придется погибнуть, как партизану...
– Учтите, как военный прокурор я официально снимаю с вас допрос в присутствии свидетелей. – Оксана раскрыла перед носом Щекарева свое удостоверение.
Сень Саныч был близок к обмороку, но все же молчал.
Верочка раскрыла автомобильную аптечку, прихваченную на всякий случай, достала шприц и приблизилась к журналисту.
– Вколоть? – Вопрос был обращен к следователю прокуратуры. – Останется жить, но жить будет плохо. Зато расскажет даже то, что временно забыл.
– Стимуляторы памяти в следственной практике не запрещены. Коли, – разрешила Оксана.
– Нет! Не надо! Они велели! Вот... Егор Альбертович Кононов. Пишите! Я все расскажу...
– Хорошо. Вероника м-м... Петровна, отложим стимуляцию. – Следователь прокуратуры была строга, но справедлива. – Так, гражданин писатель. – Оксана брала инициативу в свои руки. – Сядьте за стол, откройте свой ноутбук и напишите все, что знаете. Все, поняли меня? И не вздумайте врать или умалчивать, этот допрос не последний!
– Что же с нами теперь будет? – Верочка считала, что Екатерине все известно. Она сидела на полу, скрестив ноги по-турецки, и гладила лежащий на ее мягких коленях мини – «узи», точно это был плюшевый медведь.
– Что-что, – откликнулся Гера Кохан. – Пожгут нас всех к черту. Из гранатомета... Уж я-то Михал Сергеича хорошо знаю!
– Типун тебе на язык, Гера, – зло остановил его Кононов. – Что мелешь?
– Ну-ка, оба заткнулись! – Екатерина держала свою странную команду в ежовых рукавицах: – Татьяна! У окна не маячь, пригнись...
– Думаешь, могут достать?
Возле Таниного уха разлетелась фарфоровая ваза, стоявшая на подвесной декоративной полке. Гера не соврал – снайперша существовала.
Коридор в ловушку
(Игорь Зимин)
– Эй, Зимин, давай поговорим! – С верхнего этажа вдруг прозвучал голос Мартина.
– Кончились переговоры, Мартин! Так своим козлам-хозяевам и передай...
– Зимин, а за твоих девчонок уже взялись! Хочешь поговорить с ними?
Черт! Может, Мартин блефует, как я в разговоре с Логуном... А если нет?
– Хорошо, Мартин! – Ну совсем сорвал голос... – Мы стрельбу прекращаем, но ты спусти мне мобилу... Соедини с Екатериной!
Мобильник мне спустили на длинной леске (запасливый мужик Мартин!) в лестничный пролет, рядом со стоящим у ступенек Анатолием. Я поймал трубку и приложил к уху так, чтобы Толя тоже мог слушать.
– Через минуту я организую вам коридор, – вместо Екатерины трубка заговорила голосом Ивана Семеновича. – Уйдешь вместе с Хо и Мартином. Остальное при встрече. Хочешь, чтобы твои бабы были живы – исполняй. Все. – В трубке раздался щелчок и длинные гудки. Сволочи!
– Ну и чего будем делать? – Анатолий отбросил пустой рожок –
