деле выходила на сигнал ворот к кому-то, кто приехал, но на территорию поместья не заходил. – Что это за отторжение?
- Нас хотели поссорить – это и есть отторжение, - коротко сказал Таеган. – Так. Я прямо сейчас собираю свои вещи и плыву к дяде. Хотел всё сделать, как только получил бы завтра последний документ по службе. Но, видимо, придётся прекратить потуги моей матери заставить меня пойти против собственной воли. Прости, Агни, но сегодня нам придётся разлучиться. Обещаю – это ненадолго.
- Ты… уверен? – Аня ощутила, как прихлынули к глазам горячие слёзы обиды, что из-за кого-то ему приходится уходить из дома, в котором ему так нравится.
- В чём? В том, что знаю, как говорить с матерью? Да, уверен. Теперь я понимаю, зачем ей нужно, чтобы я женился на той юной дайне. Поэтому мне легче будет… - он скривился, как от боли. – Легче будет убедить мать в том, что она не права.
Последнее он договорил с такой злостью, что Аня поверила ему. А потому взволнованно спросила:
- Я провожу тебя?
- Сначала об артефакте, - хмуро сказал он и обратился к Оноре: - Дайна Онора, вы сумеете обезвредить его?
- Да. Я вижу линии заклятия и рисунок в целом, - сказал девушка. – А ещё я вижу линии более тонкие – и, кажется, знаю, куда Агни положила присланное ей письмо. Агни, ты разрешишь его взять?
- Разрешу, - сумрачно сказала она, мысленно проклиная того, кто лишил её памяти.
Онора встала и уверенно подошла к подоконнику, ближайшему к кровати Ани. И взяла с него сложенную в несколько раз бумагу.
- Письмо не опасно? – спросила Аня, начиная-таки вспоминать. – Мне кажется, я читала его Кристал. Что-то об отсроченной встрече.
- Можно взглянуть? – попросил Таеган и уткнулся в бумагу, склонившись ближе к свече. Через секунды его сопение возвестило, что он злится.
- Письмо нейтрализовывать не надо, - сообщила Онора. – Только печать с него. Правда, его нейтрализация займёт время, - добавила она, виновато глядя на Никаса.
Тот только обречённо пожал плечами. А потом оживился:
- Я только-только начал серьёзно заниматься магией, так что для меня будет полезным посмотреть, как ты проводишь обряд обеззараживания.
Онора вспыхнула улыбкой. Успокоенная, что им не придётся терять время вдали друг от друга, парочка выпорхнула из комнаты Ани и чуть не бегом промчалась по коридору к лестнице – наверное, Онора повела Никаса в свою любимую библиотеку.
- Таеган, - обратилась Аня в последней надежде удержать его на ночь в своём доме: - Ты уверен, что переплывёшь озеро не зря? А если ты войдёшь в дом, когда там все спят?
Под «все», естественно, она имела в виду его родителей – и, главным образом, мать. Но он покачал головой и вздохнул:
- Мать любит сидеть до позднего вечера, раскладывая карты. У меня есть ещё два часа до того, как она уйдёт в свои апартаменты.
- Тогда я пойду, помогу тебе собрать вещи. И… вообще, провожу тебя, - чувствуя, как она жалко говорит, упрашивая хотя бы о небольших минутах совместного пребывания с ним, всё-таки напросилась Аня.
Он встал с кресла и подошёл к ней. Подал руку – и она, заглянув в его глаза, радостно вскочила: он понял её! Да и сам не прочь побыть с ней эти считаные минуты. Уже в коридоре он, усмехаясь, спросил:
- Эта комната останется за мной?
- Конечно. И будет ждать тебя.
- Как ты?
- Как я, - подтвердила она, идя рядом и сжимая его жёсткую ладонь.
А когда они вошли в его комнату, он снова вздохнул:
- Завтра я получаю последний документ – и послезавтра уезжаю. Ты… ты мне завтра нужна в первую половину дня.
- А зачем? – Она следила, как быстро и сноровисто (военный же!) он укладывает самое необходимое из вещей в небольшой саквояж, с которым, замотав его в какое-то полотенце, он недавно и приплыл с того берега.
Он отложил сборы и подошёл к ней близко-близко, так что она не преминула положить руки на его широкие плечи и в этом полуобъятии прижалась к нему, слушая, как ровно и сильно стучит его сердце. Он обнял её серьёзней – притиснув к себе так, чтобы коснуться её головы подбородком (он вообще любил так её обнимать).
- Наша помолвка затянулась, - спокойно сказал он прямо в её ухо. – Я хочу уехать на границу в полной уверенности, что по возвращении я обниму и поцелую жену. Поэтому я предполагал сразу после получения всех бумаг поехать с тобой в муниципалитет, чтобы зарегистрировать там наш брак. Если ты против, потому что всё совершается в спешке и без празднования, я не буду настаивать.
- Я согласна, - прошептала Аня.
И собирание вещей затянулось, потому что его благодарный поцелуй был важней. В конце концов, они хотя бы на словах решили свою главную проблему. А потому Аня потеряла голову, ничего не соображая – только горячо оплавляясь в мягких руках Таегана, который после недавних ссор словно добрался до самого… вкусного в их деликатных отношениях! И не было впечатления, что поцелуй прощальный. Нет, этот был не только благодарным, но и многообещающим – и Аня поверила ему, цепляясь за плечи Таегана, вороша ему короткие волосы и заставляя снова склонять голову, чтобы он мог снова целовать её, не отвлекаясь на всякие пустяки…
Взявшись за руки, они медленно спустились в гостиную – Таеган нёс саквояж, закинув его ремень на плечо. Аня часто дышала, никак не отходя от его поцелуев, и часто же облизывала пересыхающие губы, когда бросала взгляд на мужчину, идущего рядом. Жёсткий профиль, недовольно поджатые губы… «Он не сразу разгоняется, мой Таеган. Но, если разогнался, сделает всё, что посчитает нужным… Мой Таеган!»
Мимоходом она отметила, что дверь в мастерскую всё ещё открыта. Кристал не спит? Надо будет на обратном пути заглянуть в мастерскую и прогнать её спать… Интересно, а в этом мире вяжут мужчинам шарфы? Что-то она не обратила на это внимания, рассматривая затрёпанные от чтения дамские журналы. Значит, надо будет ещё раз пролистать – и Таегана из его первой поездки в рабочую командировку встретить с подарком, сделанным собственными руками. Такое ведь ценно в любом мире!
И снова от восторга её бросило в жар: она встретит Таегана его женой!..
