подсунул ладонь, чтобы я не лежала лицом на земле.
- Немедленно привезите доктора! И принесите одеяло! И несколько полотенец!
Вокруг меня поднялась суета. А мне казалось, что я умираю от боли.
- Держись, Лапушка… я прошу тебя… - шептал граф, гладя меня по голове свободной рукой. – Ты ведь сильная. Очень сильная… Я рядом, родная. Я рядом и никуда не уйду…
Вскоре меня перенесли на одеяле в дом. Потом приехал доктор Лекс. Сначала он дал мне обезболивающее, после чего обработал раны, разрезав платье.
- Раны очень серьезные. Похоже, кнут был с утяжелителем. Он разрубил спину леди Анжелики до кости. Восстановление будет долгим, - тихо говорил он графу и Френсис, которые находились рядом. – Но сейчас самое главное, чтобы не началось заражение крови.
- Я буду ухаживать за ней, - всхлипнула кузина. – Анжи обязательно поправится.
- Я тоже остаюсь, – Торнтон произнес это тоном, не терпящим возражений.
* * *
Френсис вышла из спальни Анжелики и спустилась в гостиную, где находилась леди Хоггарт. Лорда Крофта отнесли в комнату для слуг, где он приходил в себя.
- Френсис! – женщина вскочила с дивана, увидев дочь. Ее речь началась с упреков: – Вот, значит, как… Хорошей же монетой ты платишь за мою заботу! Прикидываться глухой — это просто плевок в мою душу! Ты лгала матери! Той, которая вкладывала в тебя все самое лучшее! Желала для тебя самого лучшего!
- Вы сами виноваты в этом. Ваше страстное желание продать меня подороже вызывает лишь отвращение, - с гордостью ответила девушка. – Впредь я не собираюсь быть товаром, матушка.
- Ты говоришь глупости! Ужасные глупости! Я не желаю тебя слушать! Собирайся! Мы немедленно покидаем это ужасное место! – матушка шагнула было к дочери, но та отпрянула от нее.
- Вы хотите забрать меня домой? – устало поинтересовалась Френсис, присаживаясь в кресло.
- Пойми, твоя репутация испорчена… На тебя станут показывать пальцем… - леди Хоггарт начала метаться, меряя старый ковер быстрыми шагами. – Но у нас есть выход! Есть, моя дорогая!
- Да? И какой же? – насмешливо поинтересовалась девушка.
- Ты отправишься в монастырь! Разговоры утихнут, после чего можно будет думать о твоем будущем! – все больше распалялась леди Хоггарт. – Френсис, почему ты до сих пор сидишь?!
- Я не собираюсь ехать в монастырь. Здесь мой дом. Плевать на то, что вы называете репутацией, - отрезала она. – А вот вам лучше уехать, матушка.
- У меня есть право увезти тебя насильно! - гневно воскликнула женщина, сжимая кулаки. – Ты несовершеннолетняя! И я это сделаю!
- Простите, что я вмешиваюсь в ваш разговор, леди Хоггарт. Но вам стоит оставить свою дочь в покое, - в гостиную вошел Лерой. Он угрюмо уставился на растерянную женщину. – Теперь ее репутация — исключительно моя забота.
- Что? – она не понимала, что происходит. – Ваше сиятельство…
Но Саффолк уже повернулся к Френсис и сказал:
- Леди Френсис Хоггарт, вы станете моей женой?
В его руку блеснуло кольцо с крупным изумрудом.
- Да! – девушка позволила надеть его на пальчик. – Я согласна! Согласна!
Леди Хоггарт застонала и рухнула на диван, закатив глаза под лоб.
Глава 60
Мортимер сразу же проснулся, услышав тихий стон. От неудобной позы, в которой он находился долгое время, затекло все тело, и он с трудом распрямил шею.
- Анжелика, как ты себя чувствуешь?
Но в ответ прозвучала тишина. Граф подошел к кровати и, склонившись над девушкой, похолодел. Похоже, она находилась в бреду. Прикоснувшись ко лбу Анжелики, Мортимер выскочил из комнаты. Уже несколько дней девушка пребывала в одурманенном состоянии от опиума, который ей давали, чтобы унять боль. Повязки меняли, раны обрабатывали мазями, но долгожданное улучшение все не наступало.
Френсис и Лерой, несмотря на позднее время, сидели в гостиной. Когда в нее ворвался Мортимер, они испуганно поднялись.
- Что? Что-то с Анжи? – девушка напряженно смотрела на него.
- Нужен врач. Я еду в деревню! – граф был бледен, под его глазами залегли темные круги. – Леди Френсис, поднимитесь к ней.
- Леди Анжелике стало хуже? – Лерой поставил бокал с недопитым вином на столик.
- Да. У нее началась лихорадка.
- Мортимер, я поеду с вами. Бушует непогода, и лучше не отправляться в путь в одиночестве, - сказал молодой Саффолк, подходя к Торнтону.
Тот кивнул, и мужчины покинули гостиную. Френсис на секунду задержалась, чтобы успокоиться. Ее душили слезы.
- Все будет хорошо. Она сильная. Все будет хорошо, - несколько раз повторила она, сжав кулаки. – Моя Анжи настоящий боец.
Девушка шумно выдохнула и, выйдя в холл, крикнула:
- Миссис Читдаун!
Буквально через несколько минут в темном коридоре показался отсвет свечи, а потом из него появилась грузная фигура в ночной сорочке.
- Нам нужна холодная вода с уксусом и чистые полотенца, - распорядилась Френсис. – Принесите все это в комнату Анжи.
- Господи… нашей леди хуже? – миссис Читдаун прижала руку к груди. Ее глаза испуганно расширились.
- Да. Поторопитесь! - девушка стала быстро подниматься по лестнице, а женщина помчалась обратно, зло приговаривая:
- Загубил дочь, гад! Загубил ведь… Чтоб тебя!
Френсис вошла в комнату кузины и присела на кровать. Ее сердце сжалось от страха. На лице Анжелики выступили бисеринки пота, дыхание было тяжелым. Она что-то шептала, глаза под веками быстро двигались. Бедняжка находилась без сознания, бормоча бессвязные слова. Френсис прислушалась. Анжи звала отца…
Вскоре пришла миссис Читдаун, и они начали делать Анжелике холодные компрессы, пытаясь сбить жар. Но полотенце моментально высыхало на ее разгоряченном лбу. Дело было совсем плохо.
К утру мужчины привезли доктора. Тот осмотрел девушку и с беспокойством произнес:
- Как я и предполагал, раны воспалились. Нужно срочно произвести иссечение поврежденных тканей.
- Если нужно, то приступайте! – воскликнул граф. – Он стоял в коридоре, заляпанный грязью с ног до головы.
- Леди Анжелике требуется дать чуть больше опиума. Эта процедура очень болезненная и, скажу вам честно, она может не помочь, - доктор отвел глаза. – Я сделаю все зависящее от меня, а вам лучше помолиться.
Френсис заплакала и выбежала из комнаты. Помогать осталась миссис Читдаун.
Графу казалось, что прошла целая вечность. Он переоделся в чистую одежду и теперь сидел на полу у спальни Анжелики, сжимая
