Поэтому Лайам решил, что странное ощущение порождено его расшалившимся воображением, и снова принялся размышлять.
Какую роль могло играть заклинание номер два? Если бы Тарквин сотворил его, оно привело бы к гибели Неквера. Ясное дело, любовница удачливого торговца вряд ли бы стала желать своему благодетелю смерти. А если бы все-таки стала? Отбросив пока вопрос о мотивах — их он надеялся уяснить, установив личность загадочной дамы, — Лайам сосредоточился на новом повороте проблемы. Женщина пришла к Тарквину с определенным заказом, но чародей по каким-то причинам не выполнил этот заказ, и Неквер вернулся домой целым и невредимым. Достаточно ли тут оснований, чтобы убить старика? Пожалуй, это он тоже сможет понять только выяснив, кто эта особа.
Ожидание затянулось. Несколько раз Лайаму казалось, будто он слышит звон колоколов, отбивающих восемь часов, хотя он и знал, что это невозможно — в глубь этого дворика колокольный звон пробиться не мог. И Лайам, и Боулт несколько раз пересаживались, пытаясь поудобнее устроиться на жестких обломках, но нужного эффекта не добивались. Лайам привстал, чтобы пересесть в очередной раз, и тут стражник тронул его за руку. Лайам застыл с поднятой ногой, чтобы не производить шума. Боулт молча его поддержал.
Из переулка выскользнула фигура, укутанная в просторный плащ с капюшоном. Лайам мгновенно понял, что это женщина. Он принялся сверлить взглядом пелену темноты. О небо, пусть этот капюшон упадет! Капюшон, конечно же, не упал, и женщина, обогнув груду обломков, проплыла, словно призрак, в нескольких метрах от наблюдателей и скрылась в доме. Она оказалась меньше ростом, чем представлял Лайам, но плащ был столь широк, что с легкостью мог скрывать огромный живот, которым он мысленно наделял незнакомку. Лишь после того, как женщина исчезла за дверью, Лайам сообразил, что у нее не было при себе фонаря, но тем не менее передвигалась она с легкостью кошки. Это его чем-то обеспокоило.
Стоявший позади Боулт перевел дыхание. Лайам последовал его примеру и наконец-то нашел для ноги опору.
— Это — наш человек? — шепотом поинтересовался стражник, снова тронув Лайама за руку, чтобы привлечь его внимание.
— Нет. Ждите.
На этот раз долго ждать не пришлось. О приближении незнакомца возвестил свет его фонаря. Он появился из того же переулка, что и опередившая его дама, и двигался столь же быстро, как и она, но не столь же удачливо. Незнакомец споткнулся-таки обо что-то. Послышался треск ткани, затем раздалось ругательство в тишине оно прозвучало особенно громко. Лайам придержал Боулта за плечо, он ждал, когда мужчина откроет дверь. Тот сделал это и остановился в дверном проеме. Он скинул капюшон, расправил полу плаща, убедился, что там и впрямь образовалась прореха, встряхнул головой и сердито сплюнул. Лайам узнал его это был Неквер — и осторожно подтолкнул Боулта.
Неквер вошел в дом. Стражник исчез за грудой хлама, чтобы несколько секунд спустя появиться у дверного проема. Он застыл на мгновение, прислушался, затем вошел в дом. Лайам подождал, насколько хватило терпения, затем сам, крадучись, двинулся в обход баррикады. К тому времени, как ему удалось обогнуть злосчастную груду, Боулт вернулся. Он привалился к дверному косяку, скрестив руки на груди.
— Чердак, сказал стражник и указал большим пальцем наверх. Я чуть не вломился за ним туда, но вовремя остановился.
— Его там кто-нибудь встретил?
— Он постучал трижды, на особый лад. Отозвалась женщина, велела входить. Стенки там тоньше носового платка — все слышно.
— Тем лучше.
Увидеть женщину ему не удастся, но зато он как минимум услышит ее, а разговор любовников, возможно, что-нибудь приоткроет.
— Ну что ж, пошли?
И Лайам двинулся к лестнице. Боулт равнодушно пожал плечами — кажется, других способов выражения своего отношения к происходящему стражник просто не признавал — и послушно зашагал следом. По крайней мере, в доме хоть было сухо.
Лестница зловеще поскрипывала у них под ногами. Этот скрип заставлял Лайама страдальчески морщиться, даже когда они одолевали первый по счету марш. Они двигались медленно, тщательно выбирая, куда ставить ногу, но казалось, что это лишь сводит на нет все их попытки не очень шуметь. Лайам ни капли не сомневался, что стоны старых ступеней разносятся по всему зданию и уж конечно долетают до чердака. До него внезапно дошло, чем он сейчас занимается: он, как какой-нибудь извращенец, собирается заглянуть в замочную скважину чьей-то спальни, он намеревается вторгнуться в интимную жизнь посторонних людей. На ум ему невольно пришел Фануил, он столь же бесцеремонно вторгается в его мысли.
На площадке третьего этажа обнаружилась свеча; далее никакого источника света не наблюдалось. Из-под некоторых дверей выбивались полоски света, но они лишь усугубляли непроницаемый мрак лестничной клетки. Сердце Лайама забилось чаще, по телу пошла испарина. Из квартир, мимо которых они пробирались, доносились обрывки звуков, где-то укладывали ребенка, где-то ссорились, где-то пировали и пели. Лайам и Боулт продолжали крадучись пробираться на верх, я все эти звуки постепенно от них отстали. Когда они добрались до пятого этажа, их сопровождало лишь поскрипывание плохо уложенных в гнезда досок. А там, где должны были находиться ступени, ведушие к чердачной двери, зияла непроглядная темнота.
Боулт остановил Лайама и, наклонившись прошептал ему на ухо:
— Еще один марш. Ваши сапоги, квестор. Пол тут жутко скрипучий. Добыча сама здорово нашумела, пока поднялась.
Так, значит, стражник считает, что им нужен Неквер? Лайам не стал разуверять его. Но сам он идет по другому следу. Ему нужна женщина и только она. Ему нужно знать, что связывает ее с Тарквином.
Пока Лайам стягивал с себя сапоги, ему опять подумалось что женщина должно быть, все-таки пыталась повлиять на Таривина. Она таки хотела, чтобы он вернул на место Клыки, но только в незримом виде.
— Жди здесь, — шепнул он Боулту и подумал: интересно, пожал ли стражник плечами в ответ? В темноте ничего такого не было видно.
Замена одного заклинания на другое означала смерть Неквера. Почему же она желала ему смерти? И почему она убила Тарквина, когда тот не стал ничего менять?
Вокруг Лайама сомкнулась тьма такая непроглядная, что казалось будто ее можно трогать руками. Лайам поставил босую ногу на первую ступеньку и застыл в нерешительности. Сердце его лихорадочно колотилось, во рту пересохло. Да в чем, собственно, дело? Подумаешь, обычная разведка. Он уже проделывал это сотни раз. На войне. Только вот войны сейчас не наблюдалось. Просто какой-то торговец без шума и пыли изменял своей красотке-жене — что, собственно, было сугубо личным делом торговца.
Но почему Тарквин не привел в действие заклинание номер два? Раз уж у старика хватило глупости поверить, что Лонс с ним расплатится, он наверняка поверил бы и обольстительному голоску незнакомки.
Лайам вынудил себя сдвинуться с места и одолел еще две ступеньки. Теперь у него над головой виднелась тонкая оранжевая полоска — щель под дверью, ведущей на чердак. Там — цель его устремлений. Лайам сделал еще два шага. Ступени скрипнули лишь однажды, да и то еле слышно. Внезапно Лайаму представилось, как чердачная дверь распахивается и Неквер с гневными воплями кидается на него.
