взяла Друна за руку и приложила его ладонь к своей щеке:
– Почему все они такие жестокие?
– Во всем виноват только Фалаэль – он жить не может, пока не устроит кому-нибудь какую-нибудь гадость! А ты? Как ты здесь оказалась?
Повернув лицо к огню, Глинет печально улыбнулась:
– Это невеселая история. Ты уверен, что хочешь ее выслушать?
– Если ты не против, расскажи.
– Я пропущу самое худшее. Я жила в Северной Ульфляндии, в городке Трокшо. Мой отец был помещиком. Мы жили в красивом большом доме с застекленными окнами и пуховыми постелями, а пол в нашей гостиной был застелен коврами. На завтрак мы ели яичницу с кашей, на обед – жареные колбаски и цыплят, приготовленных в духовке, а на ужин – добротный борщ с салатом из огородной зелени.
Граф Юлк правил нашим городком из замка Сфег; он воевал со ска, уже поселившимися в Прибрежье. К югу от Трокшо находится Поэлитетц – крепость, защищающая проход через Тих-так-Тих в Даот. Ска давно мечтали ее захватить. Они часто на нас нападали, но граф Юлк каждый раз давал им отпор. Однажды в Трокшо ворвалась сотня рыцарей-ска на вороных конях. Горожане вооружились и выгнали их. Еще через неделю целая армия из пятисот ска на вороных конях двинулась на нас из Прибрежья и сравняла Трокшо с землей. Они убили моих родителей и сожгли наш дом. Я пряталась во дворе, под скирдой сена, с моим котом Петтисом и видела, как они разъезжали взад и вперед и вопили как демоны. Граф Юлк прибыл со своими рыцарями, но ска его убили и захватили все окрестные земли – может быть, даже крепость Поэлитетц.
Когда ска уехали из Трокшо, я взяла несколько серебряных монет из тайника и убежала вместе с Петтисом. Дважды я едва спаслась от каких-то бродяг. Как-то ночью я решила устроиться на ночлег в старом сарае. Прибежала большая собака и стала на меня лаять. Вместо того чтобы убежать, храбрый Петтис напал на собаку, и она сломала ему шею. Фермер пришел узнать, почему пес поднял такой шум, и нашел меня. Он и его жена были добрые люди, они меня приютили. У них я была почти довольна жизнью, хотя приходилось тяжело работать в маслобойне и еще во время молотьбы. Но один из сыновей фермера стал приставать ко мне с неприличными предложениями. Я больше не смела одна ходить к сараю, потому что боялась, что он меня подстережет. Однажды мимо по дороге шла целая процессия – паломники, называвшие себя «наследниками древнего Гомара»[19]. Они спешили на празднество в руинах Годвин-Фойри, столицы древнего Гомара на краю Большого Леса, что за хребтом Тих-так-Тих, уже в Даоте. Я ушла вместе с ними и так покинула фермерский дом.
Мы безопасно поднялись на перевал и пришли в Годвин-Фойри. Паломники устроили лагерь в развалинах, и все было хорошо до того вечера накануне дня Иоанна, когда я узнала, в чем будет заключаться празднество и что от меня ожидалось. Мужчины из этой секты надевают козьи или оленьи рога и сбрасывают одежду. Они красят лицо синей краской, а ноги – коричневой. Женщины заплетают в волосы листья ясеня и носят только поясок на талии, украшенный двадцатью четырьмя ягодами рябины. Каждый раз, когда женщина совокупляется с мужчиной, она может раздавить одну из ягод, и та, которая первая раздавит все ягоды, объявляется воплощением богини любви Собх. Мне сообщили, что не меньше шести мужчин намеревались сразу же наложить на меня руки, хотя я еще не стала женщиной даже по их понятиям. Той же ночью я сбежала из лагеря и спряталась в лесу.
Я часто пугалась и несколько раз действительно едва избегала смерти, но в конце концов ведьма поймала меня заколдованной шляпой и продала меня Арбогасту. Остальное тебе известно.
Они молча сидели, глядя в огонь. Друн сказал:
– Конечно, я хотел бы странствовать с тобой и защищать тебя, но на меня напустили семилетнюю порчу – боюсь, как бы тебя тоже не стали преследовать неудачи.
Глинет положила голову Друну на плечо:
– Лучше рисковать с тобой, чем без тебя.
Они долго тихо беседовали в ночи, и дрова снова превратились в тлеющие угли. Снаружи, на лугу, было тихо, а в самом чертоге тишину нарушали только поскрипывания под крышей – по мнению Глинет, по кровле бегали призраки погибших детей.
Наутро дети позавтракали и совместными усилиями сломали замок окованной двери в сокровищницу Арбогаста, где нашли сундук с драгоценными камнями, пять корзин, наполненных до краев золотыми кронами, несколько дорогих серебряных чаш для пунша, покрытых резьбой, изображавшей события мифической древности, и великое множество других удивительных вещей.
Некоторое время дети веселились, играя драгоценностями и воображая себя владельцами обширных поместий; даже Фэренс, все еще бледная и поникшая, слегка оживилась.
На протяжении второй половины дня дети поделили сокровища поровну – только Нерульфу ничего не досталось, никто и не подумал ему что-нибудь оставить.
Поужинав холодным жареным гусем с луком-пореем, белым хлебом с маслом и пряным сливовым пудингом под винным соусом, дети собрались вокруг очага и принялись колоть орехи, прихлебывая сладкие настойки. Мальчиков, не считая обиженного молчаливого бесенка Нерульфа, было семеро: Даффин, Под, Фульп, Арвил, Хлуд, Лоссами и Друн. Девочек было шесть: Гретина, Зоэль, Бертруда, Фэренс, Виделина и Глинет. Младшими были Арвил и Зоэль, старшими, помимо Нерульфа, – Лоссами и Фэренс.
Несколько часов они обсуждали обстоятельства и возможные пути через Тантревальский лес в населенную людьми сельскую местность. Под и Хлуд, судя по всему, лучше всех разбирались в местной географии. Они заявили, что проще всего было направиться по кирпичной дороге на север до реки, а та неизбежно должна была впадать в Мурмейль. Следуя вниз по течению Мурмейля, они могли выйти к возделанным полям Даота; если повезет, они могли бы найти или купить лодку – или сколотить плот.
– Со всем нашим богатством, – считал Под, – нам ничего не будет стоить приобрести хорошую лодку и со всеми удобствами сплавиться по реке до башен Гехадиона или даже, если захочется, до самого Аваллона.
Наконец незадолго до полуночи все растянулись на полу вокруг очага и заснули – все, кроме Нерульфа, хмуро сидевшего еще часа два, глядя на гаснущие угли.
Глава 19
Готовясь к дальнему пути, дети прикатили телегу огра ко входу в чертог, смазали ее оси топленым салом и нагрузили на нее свои сокровища. Вдоль телеги они привязали длинные шесты, позволявшие девятерым тащить телегу,
