Были еще и те, кто, в протест на реформы, искал себе применение в Крымском ханстве, но там Тохтамыш в резкой форме отказал казакам. Русские стали влиять на Крым в той степени, что хан и слышать не хотел, чтобы идти против Москвы. Ну а идти на службу к османскому султану, было глупо уже потому, что бить султана начинает быть забавой для православного воинства. Хотя предатели были и они турок предупредили, что запорожские и донские казаки планируют совершить атаку на Трапезунд и Синоп.
Вовремя сообщили Ивану Исаевичу Болотникову о том, что турки будут ждать набеги именно на эти два прибрежных города. Срочно был отправлен посыльный к Сагайдачному и планы поменялись. Еще ранее рассматривались две другие цели для набегов: Измаил с Килией и Кафа. Вот они и были приняты после ряда совещаний, как приоритетные в текущем году.
— Секите головы! — приказал Сагайдачный и демонстративно ушел с площади.
Связанные и поставленные на колени казаки зло посмотрели вслед уходящему гетману. Они могли кричать оскорбления, проклятия, или же попытаться в очередной раз покаяться, но молчали. Такой приказ гетмана ввел всех в ступор.
— Вы слышали, — нехотя сказал Барабаш, тоже отвернулся, чтобы проследовать за гетманом, но посчитал нужным добавить. — Перед законом все равны.
Пятьдесят три казака-героя быстро лишились головы.
Войско зашумело, недовольных было много. Будь подобное дело на Сечи, то даже с гетмана казаки нашли бы как спросить. Еще не настолько сильна власть Сагайдачного, да и русские, как было понятно некоторым старшинам, не цеплялись именно за Петра Кононовича, как проводника русской политики, главное, чтобы гетман был лояльным Москве, а иное чревато полным истреблением казачества.
Триста десять тысяч чаек более двух недель назад без потерь прошли черное море и вошли в устье Дуная. Казаки шли практически безмолвно, в ночи. Лишь только звуки входящих в воду весел, редкий скрип досок, наспех сколоченных чаек, нарушали тишину. А, нет. Еще шумели пеликаны. Они издавали глухие, рычащие, а порой даже хрюкающие звуки. У некоторых казаков от хрюканья пеликанов изрядно разыгрался аппетит. Птиц было в округе немерено много.
Уже через пять часов после того, как казацкие чайки вошли в Дунай, показалась возвышенность, на которой находилась крепость. Минареты и полумесяцы указывали на принадлежность данной фортификации к Османской империи. Это был Измаил.
Огромная вереница казацких кораблей остановилась, и тогда Сагайдачный проклинал и себя, и те карты, которые удалось начертить со слов некоторых турок, что взяли в полон еще в Варне. По расчетам Измаил должен был находиться часах в трех пути выше по течению. А еще одна ошибка была в том, что головная чайка, с самим гетманом на борту, показалась из-за излучины реки. И не оставалось сомнения, что османы заметили казаков.
Сигнал, прозвучавший в крепости, показал, что взять укрепление окажется не самой простой задачей. Планировалось подойти ближе к Измаилу, высадиться на берег, быстро провести разведку, после чего две большие турецкие галеры, захваченные ранее, должны были выдвинуться вперед. А на этих трофеях были бы и в качестве гребцов, и в роли османских моряков лучшие казаки, опытные, бесстрашные, хладнокровные.
Именно так, хитростью, Измаил должен был пасть в загребущие руки казаков. Но, не сложилось.
Два дня запорожцы грабили близ лежащие деревни и сам город, осадив крепость. Уже отправились первые корабли обратно к Днепру, когда начался штурм сердца Измаила.
Приступ был кровавый. Измаил не был готов к обороне, но десять орудий, пусть и очень устаревших, имел. Земляные валы, ров, деревянно-каменные не слишком высокие стены, не казались непреодолимым препятствием. Особенно сказывалось колоссальное преимущество казаков в численности. Двадцать тысяч запорожских воинов против шести сотен защитников Измаила. На подходе к городу удалось разбить один отряд османских всадников, который спешил в город. Так что защитников оставалось мало.
Измаил пал. Пусть Сагайдачный и потерял более сотни воинов, но решительный штурм не оставил шансов для османов.
Следующей ошибкой запорожцев стало то, что казаки промедлили. Сильно много времени было потеряно на погрузку захваченного добра, оружия, освобожденных православных рабов, а также захваченных женщин. Среди полонянок турчанок почти не было. В основном, женщины, которые уже скоро станут казацкими женами, были волашками, гречанками и представительницами других народностей.
Аккерман удалось взять сравнительно небольшим отрядом в пять сотен сабель. В принципе, эту крепость первоначально не думали захватывать. Зачем казакам небольшая крепость, в которой и взять толком нечего? Однако, видимо, защитники Аккермана не были осведомлены о большом казацком набеге и впустили внутрь крепости, якобы, торговцев и их слуг.
Среди этих «актеров» были те казаки-герои, которых сейчас обезглавленными их товарищи несли на окраину города Киликия, чтобы там предать земле. На Сечь должны были возвращаться либо живые, либо мертвые, но только не преступники, в каком бы виде они ни были. Казаков еще больше возмущал именно этот факт, чем сама казнь. Получалось, что православных оставят тут, в мусульманской земле. Не было ни одного православного, который бы думал иначе, если только не сам гетман Петр Кононович Сагайдачный.
Именно эти герои впоследствии первыми взобрались на стены Киликии, крепости, которая единственная оказала серьезнейшее сопротивление казакам. Так случилось, что неподалеку от Киликии находилось два алая сипахов. Эти элитные полки тяжелой османской конницы прознали о набеге казаков и направились в ближайшую крепость, которой и оказалась Киликия. Сами же сипахи направлялись в Валахию, чтобы помочь протурецким силам низвергнуть господаря Раду Шербана.
Вылазки сипахов доставляли много беспокойства казакам. Сами запорожцы были почти что безлошадными и им было сложно противостоять тяжелой кавалерии, которую чаще всего не пробивала пуля. Только лишь, когда сняли двадцать корабельных пушек с чаек, удалось подловить сипахов и ударить по ним из пушченок. В основном покалечили лошадей, но упавший сипах — это уже не так серьезно, чем конный, казаки справятся.
И вот, когда потрепанные тяжелые всадники возвращались в крепость, сидящие в засаде две сотни казаков ворвались на их плечах в киликийскую твердыню. Завязался бескомпромиссный бой, и эти смельчаки смогли продержаться ценой в более, чем сотню товарищей, до прихода основных сил запорожцев.
Большая часть из казненных сегодня — были те самые герои.
Казаки нашли запасы вина в крепости, спрятали их, а ночью много пили,
