пустом холодном коридоре театра Лоуренс почувствовал себя полностью счастливым.
— Как только я взглянула на тебя, то поняла, что мы уже знакомы… — прошептала Элейн отстраняясь, заглядывая в глаза. — Мы ведь встречались, верно? Когда-то очень давно.
— Верно, — признал Лоуренс, целуя кончики ее пальцев, но больше ничего не успел добавить — за соседней дверью послышались быстрые шаги. — Пойдем. — Он увлек ее к выходу.
— Ты в самом деле собираешься в ресторан?
— Да. Я предположил, — тут он смутился, — что после выступления ты можешь быть голодна. Ты не против ужина со мной?
— Да, я хочу поужинать. А как тебе пьеса? Понравилась?
— Не знаю, — Лоуренс покраснел. — Я не особо следил за сюжетом, если честно. Я смотрел только на тебя.
— О, понимаю… — она рассмеялась и спросила. — А ты пришел в театр в одном костюме?
Они стояли посреди фойе. Элейн легким кивком указала в сторону гардероба. Лоуренс совершенно забыл о пальто. Когда он подал гардеробщице номерок, та посмотрела на мужчину с укоризной. Его одежда была последней.
Оказавшись на улице Лоуренс понял, что совсем не чувствует холода, присутствие Элейн согревало его. Поймав такси, сновидец открыл перед ней дверь и сел рядом на заднее сиденье.
— В «Централь», пожалуйста, — попросил он водителя.
Такси мягко тронулось, шурша шинами. Не сговариваясь, они переплели пальцы.
— Мне почему-то всегда казалось, что ты приедешь на машине, — задумчиво заметила Элейн.
— У меня нет машины. Я не умею водить. — покраснев, Лоуренс покачал головой.
— Это неважно, — усмехнувшись, она только крепче сжала его руку.
Но это было важно. Элейн только предстоит узнать настолько он не соответствует ее ожиданиям. Он был лишь частью Генри и, надо признать, не слишком значительной. Кто такой Лоуренс? Обычный человек с обычным прошлым, которому достался лишь хороший вкус, талант к живописи и чувствительное сердце, полное сомнений. Все остальные полезные качества остались у Генри.
Элейн почувствовал перемену, произошедшую в его настроении.
— Что случилось? — она ласково коснулась щеки.
— Я никогда не увлекался театром. Ты простишь меня за это? Сегодня было первое представление, которое я посетил.
— Ах, а ведь я специально стала актрисой, — она шутливо шлепнула по руке. — Серьезно, мне казалось, что так тебе легче будет меня найти.
— Я не сразу понял, как искать. Жил скучной одинокой жизнью.
— Чем ты занимаешься?
— Работаю… Обещаю, все расскажу за ужином.
Ресторан «Централь» располагался в старинном здании с высокими потолками. Хрусталь, фрески, красные ковры с мягким ворсом, рояль, уютные столики в отдельных кабинках, дающие приватность и комфорт, обслуживание на высшем уровне. В заведении царила особая атмосфера больших денег. Чтобы получить здесь столик Лоуренсу пришлось попросить Карен, которая подключила связи своего высокопоставленного мужа. Конечно, встреча с Элейн могла произойти и в менее претенциозном месте, да хоть на лавочке в парке, но Лоуренсу хотелось показать, что он ценит ее. Элейн была достойна только лучшего.
Их столик располагался в углу зала, где их никто не мог видеть, а музыка была почти не слышна, что Лоуренса полностью устраивало. Они сделали заказ, официант появился и снова пропал, двигаясь бесшумно словно тень.
— Ты хочешь впечатлить меня? — Элейн улыбнулась, кокетливо смотря на него сквозь бокал с шампанским.
Лоуренс чувствовал, что тает под этим пристальным умным взглядом. Он мог бы молчать весь вечер, она уже знала все его мысли и чувства.
— Да… — он прокашлялся. — Хочу. На самом деле я не богат, не занимаю видного положения в обществе. Я простой служащий в Конторе.
— Вряд ли это можно считать недостатком, — сказала она. — Это лишь свидетельствует о том, что ты честный человек. Я бы больше удивилась, если бы ты вдруг оказался владельцем несметных богатств.
— Нет, увы, — он пожал плечами. — Я тот, кто есть.
— Ты так и не сказал, как твое имя.
— Лоуренс. Всего лишь, Лоуренс.
— Почему всего лишь?
Принесли заказ. Сновидец сделал большой глоток воды. Ему было жарко. Элейн спокойно ждала ответ.
— Хотелось бы мне носить другое имя, — выдавил он наконец.
— У тебя красивое имя.
Она дипломатично ничего не стала добавлять. Возможно в ее снах у него просто не было определенного имени.
— Я люблю тебя, — вдруг вырвалось у него. — Это ничего не изменит, какую бы жизнь я не жил.
— Лоуренс… — нежно прошептала она. — Меня беспокоит то, как ты это говоришь. Как будто нам что-то мешает. Ты в порядке? Я имею в виду не скрываешься от закона, не умираешь от неизлечимой болезни…
— Нет, ничего такого.
— Женат?
— Нет. И никогда не был. А ты?
— Была замужем. Давно. Развелась, детей нет. — Элейн вздохнула. — Я не сразу поняла, кто я и кто мне нужен.
— Я тоже. Мы не особо торопились, верно? — он горько усмехнулся.
— Так и есть. Сколько тебе лет?
— Немного за сорок.
— Значит, я старше тебя. Мне уже пятьдесят, — она покачала головой. — Однако я не теряла надежды.
— Годы — это неважно, — Лоуренс нахмурился. — Ты прекрасно выглядишь. Или дело в другом? Ты нездорова? — он взволнованно подался вперед.
— Со мной все в порядке. И зачем я только об этом упомянула? Странно говорить о возрасте на первом свидании, но я нервничаю.
— По тебе это незаметно.
— Надеюсь, иначе я плохая актриса.
— А по мне заметно?
— Да, очень. Уж извини, — она тепло улыбнулась.
Мелькнула тень, официант спросил не нужно ли им еще что-нибудь. Они отослали его и принялись за еду. Лоуренс механически жевал, не чувствуя вкуса пищи. Все его внимание было сосредоточено на Элейн. Он находил в наблюдении за ней изысканное удовольствие. Каждый ее жест был совершенством. Он обожал ее.
— Если ты никогда не был в театре, почему все же пришел на представление?
— Это долгая история. Мне приснился прекрасный сон, в котором у нас был дом на побережье. После раздумий, я взял отпуск и отправился в город у моря. Там я нарисовал твой портрет, его случайно увидела работница кафе и сказала, что я изобразил актрису из пьесы, которая шла в их театре.
— Ах, речь, наверное, о «Незнакомке»! У меня была в ней главная роль.
— Ты права. Потом я сделал пару звонков и узнал, где ты играешь сейчас. Так я оказался в театре, — он пожал плечами.
— Нам обоим очень повезло, что ты талантливый художник, — рассмеялась она.
Они продолжали разговаривать, осторожно выясняя детали жизни друг друга. Это было похоже на медленный танец, где пара кружиться по бальному залу, только вместо натертого мастикой паркета выступало их прошлое. Два незнакомых человека, которые не виделись до сегодняшнего дня, были ближе друг другу чем кто-либо в этом мире.
Постепенно
