«ещё» и было главной целью неожиданного вызова по личному каналу.
Капитан «Морского конька» мог бы прислать короткое сообщение о том, что корт цел и скоро затормозит у Асконы. Этого было достаточно.
Но он прорезался сам.
— Ну? — спросил капитан, бросая короткий взгляд на спецбраслет.
Это не было неуважением.
Взгляд был неприцельный. Капитан просто сообщал, что его сейчас могут отвлечь те, кому это положено.
— Твой щенок генетически с-связан с Домом Оникс-са? — быстро спросил Рюк Хилинг.
Капитан задумался. Полной генетической карты Рэму никогда и не делали, зачем?
— У него есть какая-то родня на Асконе, может, в каком-то колене он и связан с Домом. Но родство очень дальнее.
— Не с-скажи, — покачал головой Рюк Хилинг. — Цвет у него чистый.
— И что это значит?
— Понятия не имею, — расплылся в улыбке капитан «Морского конька». — Я — с-слабый -с, но с-свой родовой цвет понимаю. Просто помни об этом, ес-сли будешь далеко от с-себя отпускать. Хорошо помни. И Дерена прис-сылай побыс-стрее. На корте пришили знатную сволочь из Дома Оникса. Так что Дерена Дому я уже пообещал, чтобы замять эту смерть.
— Там ещё и убили кого-то? — нахмурился капитан «Персефоны». — Полисы уже поди прискакали? Я Рэма-то оттуда выцарапаю?
— Проблем не будет, — чуть склонил голову Рюк. — К с-счас-стью, на корте летит хороший юрис-ст. Он меня понял и с-сделает вс-сё, как надо.
— Хорошо, — кивнул капитан. — Дерена пришлю, как только разгребёмся с очередным авралом. Дай мне три дня.
— Три дня дела подождут, — согласился Рюк Хилинг.
Мембрана двери окрасилась красным, и капитан Пайел взглянул на браслет: ломился главный навигатор крейсера Ивэн Млич.
Рюк коснулся груди, прощаясь.
Капитан Пайел погасил экран и разблокировал дверь.
— Чую, нас убивать летят! — выдохнул Млич, вваливаясь в капитанскую. — Разведка слила, что на эмке — сам координатор крыла, Ришат Искаев!
— Он коньяк любит, напиши Келли, — попросил капитан задумчиво.
— Думаешь, обойдётся? — не поверил Млич.
— Ну, уж Ришат-то меня, поди, не съест, — пожал плечами капитан.
Отношения с начальником контрразведки у него были вполне дружеские.
В дверь бочком просочился дежурящий по капитанской Леон и попробовал прошмыгнуть на своё место.
— Стоять! — приказал капитан. — Ты мне какой дряни налил в бутылку из-под коньяка!
— К-коньяка? — запинаясь спросил Леон.
— Ну не лимонада же! Чего налил, спрашиваю, и почему оно синее?
— Так это я вам компотик, — робко пояснил дежурный. — Мужики вернулись из увольнительной, привезли здоровенный контейнер фруктов. Кто ж знал, что они будут синие, когда сварятся. Я подумал, что не надо вам второй день коньяк… Вылить?
— Ещё принеси! — рявкнул капитан грозно.
Леон поморгал и забрал из ниши пустую бутылку.
Но попить компотику капитану в этот вечер не удалось.
Леон провозился на кухне до самого прилёта особистов. А следом выяснилось, что с ними и в самом деле прилетел координатор крыла Ришат Искаев, начальник всей южной контрразведки.
Капитан сделал вид, что не знал о его прилёте, и встречать не пошёл. Потому Ришат ввалился сам — без стука и оповещения.
— Ты знаешь, что на маяке ЧП? — спросил он, велев выгнать из капитанской дежурного и отключить контрольную запись камер, фиксировавших всё, что происходит в рубке.
И пока капитан возился с пультом, налил себе из бутылки раз, потом второй, а потом допил, что осталось.
— Хороший какой у тебя коньяк, — сказал он удивлённо. — Мягкий и в голову не бьёт.
И тут же устало рухнул в кресло.
— Ришат, может, тебе обычного коньяка налить? — спросил капитан, размышляя, остался ещё на кухне синий компотик, или весь уже выхлебали?
— Пока не надо, я — в самой кондиции, — сообщил координатор крыла, потягиваясь как кот. — Знаешь, как-то сразу и расслабляет, и бодрит. Ты садись, я по твою душу летел. Так про ЧП, говорю, знаешь?
— Про какое конкретно? — спросил капитан Пайел. — У нас — что ни день, то ЧП.
— На маяке, и ты должен об этом знать, наши зажали два вражеских крейсера. Ты же сам оттуда поживился, пилотов там прикупил?
— Ришат, я поделюсь если надо. Что за наезды? — удивился капитан Пайел. — Что значит — поживился?
— Ладно, — отмахнулся координатор. — Чего к словам цепляешься? Я — злой, я на работе.
Удивительный он был человек: вспыльчивый, но справедливый. Контрразведчик — то есть особист в квадрате, а в крыле его многие называли по имени.
— Может, всё-таки, коньячку? — спросил капитан, усаживаясь наконец рядом с Ришатом.
— Да ну его. Ты вникай. Пилотов ты забрал, а корабли там и остались висеть. И два наших патрульных крейсера тоже остались, ради порядка. А шесть часов назад на них напали четыре неопознанных, условно «северных» крейсера, и попытались отбить блокированные корабли. Наши сначала отошли ввиду превосходящих сил противника, а потом получили подкрепление и вернулись. И застали голубчиков за попыткой эвакуировать экипажи арестованных кораблей!
Ришат поднял голову и торжествующе посмотрел на капитана.
— И? — не понял тот.
— И ничего. Даже персонала там никакого уже не осталось.
— В смысле? — капитан потряс головой — компотик и на него подействовал крайне умиротворяюще и бодрить никак не желал.
— Ты издеваешься, молодой? — Ришат посмотрел на капитана, вопросительно задрав бровь. — Сначала твой лейтенант забрал всех пилотов. Следом пришла твоя шлюпка и попросила отгрузить тебе десятка два техников. Тут уже все замполичи в секторе всполошились и в драку раскупили оставшихся северян. Решили, что раз ты в них чего-то такое нашёл, то люди они нужные. Так что когда неопознанные крейсеры оттеснили наших, брать на этих кораблях было уже реально некого!
«Ну, Келли, — подумал капитан Пайел. — Ну, жук…»
Но вслух сказал:
— Продолжай.
Он понимал, что история только начинается.
Глава 29. Паутина
Имперский спецоновский крейсер «Персефона».
Капитанская рубка
Ришат Искаев с сожалением повертел пустую бутылку из-под компотика. Он был уверен, что пойло редкое и дорогое.
Капитан Пайел и рад был его обнадёжить, но не знал, осталось что-то на кухне или нет.
На «Персефоне» компотик любили трепетно. Парни привозили из увольнительных самые экзотические фрукты, чтобы развлечь
