спутница снова вошли в игровой зал с бегущими огнями вдоль десяти дорожек.
Они чуть-чуть опоздали. Номера дорожек были уже определены, и разминка шла полным ходом. До начала матча оставалось пять минут. Но Панкрату, как завсегдатаю клуба, удалось «выбить» место.
В сегодняшнем матче планировалось по две игры для каждой пары. Когда Суворину принесли его личный реактивный шар, зрители и рассыпавшаяся по залу группа поддержки, состоящая из симпатичных девчонок, радостно завизжали. Они знали, что этот специальный шар с ядром и реактивной поверхностью был просверлен индивидуально под пальцы Суворина.
– Этим же шаром убить можно! – Аня посмотрела на шар, как на взрывное устройство, и осеклась.
– Я сначала чуть не покалечился. Было дело, – Суворин, зная, что слово «убить» для Ани теперь будет как «привет из ада», ободряюще ей улыбнулся. – Но теперь у меня отличная мышечная память. Она не позволяет мне проигрывать.
– Ты хочешь сказать, что ни разу не проиграл?
– За последние два года – нет, – ответил Панкрат.
– Как ты к этому пришел?
– Сотни раз повторял одно и то же движение.
– А я буду медийным, – выбрала Аня. – Можно?
– Ладно. Только перед броском отрезай все постороннее.
– Поняла.
– Постарайся «почувствовать» масло.
– Поняла, – девушка сосредоточилась, разглядывая свой шар и дорожку.
Прозвучал гонг. Игра началась по круговой системе.
Аня бросила первой, плавно, стараясь закрыть угол.
– Страйк в Бруклин, – пробормотала она, вздохнув.
– Отлично! – поддержал ее Суворин. – Молодец, Аня!
Он согнулся и сделал красивый бросок, сбив все десять кеглей и сорвав аплодисменты публики.
– Молодец! – похвалила его Аня, наблюдая за второй парой.
У них вышел сплит и открытая рамка, и девушка облегченно вздохнула.
– Спэа! – закричала женщина из третьей пары, бросив второй шар.
– У нее шар прыгает, – радостно сказала Аня, внимательно наблюдая за каждым движением соперницы.
И когда пришла ее очередь, выдала страйк. Потом еще один.
– Молодец! – не уставал поддерживать ее Суворин.
Последний его бросок в финальном фрейме закончился хуком.
И пока их соперники упрекали друг друга за ошибки, Панкрат сделал еще два броска, чтобы выяснить цену.
– Виват Панкрат! Виват! Виват! – скандировала группа поддержки.
В уютном зале клубного ресторана было всего семь столиков, накрытых нежно-зелеными льняными скатертями. Единственным освещением были круглые зеленые фонарики, стоявшие в центре каждого стола. Между столиками бродил играющий на кларнете парень. Он был в гавайке с кеглями для боулинга, светлых брюках и белых туфлях из тонкой кожи. На лбу у него был небольшой шрам, а на щеках – румянец, который выдавал его слабость к спиртным напиткам.
– К нам не подходи больше, – всунув музыканту в карман десять долларов, попросил Суворин.
– Советую попробовать запеченную форель с грибами и фирменный рулет «Cosmic bowling», – обратился Панкрат к спутнице, не заглядывая в меню.
– Ты тут часто бываешь?
– Да.
– А почему флейтиста отправил подальше?
– Увидишь.
– Что увижу?
– Что он на своей флейте закручивает.
– Что закручивает? – девушка отложила меню и с любопытством принялась наблюдать за музыкантом.
Тот, взяв тихо несколько нот, неожиданно начал исполнять «I will remember you», осуществляя инструментальную поддержку ногами, притопывая и делая невероятные пируэты.
– Это еще что, – улыбнулся Суворин. – Однажды он из Def Leppard исполнял. И не «Love» там какой-нибудь, а «Go»!
– Зачем же ты отправил его подальше? – изумилась Аня.
– Да как же можно при этом есть?! – в свою очередь изумился Суворин. – Я сюда иногда специально прихожу его послушать. А потом уже вместе с ним ужинаю. Парень на редкость талантливый. Консерваторию закончил. Что ни попроси, все исполнит.
– Ну ты даешь! – Аня оторвала взгляд от флейтиста и теперь с изумлением уставилась на своего спутника. – Я таких людей, как ты, никогда не встречала. Ты какой-то ненастоящий. Книжный, что ли?!
– Я ведь и обидеться могу, – Панкрат бросил на нее свирепый взгляд и, улыбнувшись подошедшему официанту, заказал ужин.
Кроме форели с грибами и фирменного рулета, который они запивали белым сухим вином, Аня в этот вечер попробовала обжорный салат и курицу в карамели. Суворин пил только клюквенную «Финляндию» и ни к чему, кроме форели, не притронулся.
– Ты потом на Остоженку? – вдруг спросила она.
Панкрат в это время, не слыша вопроса, с натянутой улыбкой смотрел куда-то за ее спину, в сторону входной двери.
Аня оглянулась. В зале, кроме сидящих за столами людей, никого не было.
– Может быть, потанцуем? – предложила она.
– Потанцуем, – Суворин поднялся из-за стола и взял ее под руку.
Заметив их намерение, флейтист переключился на «Sunshine of you love» из Chilly. Танец получился довольно ритмичным.
– Нет, Аня, на Остоженку я не поеду, – запоздало ответил на ее вопрос Панкрат.
Через полчаса он заказал ей такси и, проводив девушку, умчался на «Boy Racer».
Глава 22
Панкрат знал, что за ним весь вечер следили. Это было ясно. Уж слишком странно одно и то же неприметное лицо появилось сразу в двух заведениях за один вечер.
Набрав скорость до ста шестидесяти, петляя по улочкам и переулкам, он через двадцать минут оказался возле своего дома. Закатил мотоцикл в подъезд и, оставив его в углу темного тамбура, поднялся на свой этаж.
Открыв дверь своей квартиры, он застыл на пороге. Военный порядок, который он навел перед уходом, был нарушен. В доме царил такой разгром, как если бы по семидесяти квадратным метрам пронесся смерч страшной силы.
На полу валялись вспоротые диванные подушки. Выпотрошены были и кресла. Пройдя по стеклянным осколкам, Панкрат поднял военную фотографию, выпавшую из разбитой рамки, провел по ней рукой и аккуратно положил на стол. Его жилье никогда не страдало обилием вещей. Но теперь все они, расчлененные на несколько частей, превратились в отвратительную груду хлама, с которой мог бы разобраться только опытный старьевщик.
В спальне тоже все вещи были свалены
