Сбросив одеяло, она надела шлепанцы. Она должна поговорить с ним, иначе сойдет с ума.
Свежие ароматы ночного сада окружили ее, пока она шла по траве к пристани. Хокон сидел почти у кромки воды, на водонепроницаемом коврике для пикника, неразличимый постороннему глазу. Он был одет в темные спортивные брюки и толстовку с капюшоном и сидел, обхватив руками колени.
— Эй, видел что-нибудь подозрительное? — прошептала Мия, опускаясь на коврик рядом с ним.
— Привет! Не можешь уснуть? — Он тоже шептал, хотя звук разносился в неподвижном ночном воздухе, и голоса, вероятно, звучали громче, чем они думали.
— Нет. Хотя я не была уверена, можно ли оставить Линнею одну в домике. Я заперла входную дверь, и отсюда нам виден черный вход, но, может, мне лучше вернуться?
— Нет, с ней все в порядке. Если она проснется, ее услышит вся округа, поверь мне. Окно открыто. — Хокон усмехнулся. — А в ответ на твой вопрос, я пока ничего не заметил. У нас есть прожектор, установленный в конце пристани, так что я смогу осветить большую часть залива, если кто-нибудь попытается доплыть до острова. Надеюсь, это будет хорошим сдерживающим фактором.
— Звучит здорово. Хотя я очень надеюсь, что отец Айвара ничего не предпримет.
— В любом случае лучше быть готовыми. Мы просто не можем этого допустить.
Некоторое время они сидели молча, и Мия начала чувствовать себя неловко. Что она здесь делает? Она должна оставить его в покое. Просто потому, что ее влекло к нему — ок, невероятно влекло, сказать по чести, — не означало, что он чувствует то же самое. С чего бы ему хотеть ее, если его вкус — высокие стройные блондинки? И он, вероятно, в любом случае не бросил бы Софию — она была матерью его ребенка. Мия открыла рот, чтобы сказать, что ей лучше уйти, но он заговорил первым:
— Ну давай, расскажи мне, о ком ты мечтала. Я умираю от желания узнать.
— Мечтала? А, это. — Мия улыбнулась. — В ту ночь ни о ком. На самом деле, не говори Линнее, но я не думаю, что эта цветочная штука работает. Мне лишь однажды приснился сон в канун солнцестояния, и это был сон о моей собаке. Бабушка так хохотала, что я думала, у нее случится сердечный приступ.
Хокон тихо рассмеялся:
— Ну что ж, всегда есть следующий год.
— А вот в другие ночи мне снится викинг, поверишь ли? Это становится немного утомительным.
Хокон испытующе посмотрел на нее.
— Мне тоже снятся странные сны. Всякий раз, когда я надеваю его. — Он протянул руку, и она увидела музейное кольцо со змеей на его пальце. — Да, я знаю, что мне не следует его носить, но мой палец кажется самым безопасным местом для него.
— Твои сны об одном конкретном человеке? — Мия затаила дыхание, ожидая ответа.
— В основном. Красивая женщина с длинными темными вьющимися волосами, точь-в-точь как у тебя. Она не ты, но в то же время… ты.
Мия резко втянула воздух. Неужели он хотел сказать, что она красива? Нет, он говорил о другой женщине. Она посмотрела вниз и, потянув за ближайший пучок травы, прошептала:
— То же самое и с моим викингом — у него твои глаза. Хокон, что нам делать?
Ей не следовало приходить. Все это проделки золотой змеи. Каким-то образом та влияла на ее мышление, и, значит, нужно этому сопротивляться. Иначе будет неправильно. И все же, глядя на Хокона, Мия не хотела уходить.
На берегу озера было темно, но Хокон видел лицо Мии. Лицо было ясным, и он точно знал, что хочет сделать. Но он не должен был этого делать. Еще не пришло время.
— Как насчет полуночного купания?
— Что? — Она удивленно моргнула. — Сейчас? Ты что, с ума сошел?
— Нет, как раз самое подходящее время. Мы все равно услышим Линнею, если не будем слишком сильно шлепать и брызгаться, а залив так же хорошо виден с воды. Даже лучше. Ну же. Я уже много лет не купался голышом.
— Голы-что? Хокон!
Он постарался не рассмеяться вслух от недоверия в ее голосе. Это стоило того, чтобы попытаться.
— Хорошо, хорошо, тогда не снимай нижнее белье.
Он снял толстовку и спортивные штаны, затем стянул через голову футболку.
— А на мне его нет.
Ее слова сковали его движения.
— А?
— Так что, если ты серьезно, это будет именно голышом.
Он уставился на нее, остановленный этими сияющими серыми глазами, которые он по-прежнему ясно видел в полутьме. Вспышка чистого, неподдельного желания пронзила его, и он с трудом сглотнул.
— Мия, я…
— Все в порядке. Я могу вернуться в дом, если ты предпочитаешь плавать один.
— Что? Нет! Я просто… я пошутил. — Он заколебался, но должен был спросить: — Ты не против поплавать со мной нагишом?
Она улыбнулась.
— Я бы с удовольствием. Если ты уверен, что тебя это устраивает.
Затем ее улыбка померкла.
— Но как же София? Я не уверена, что она одобрила бы, если бы ты купался нагишом с другими женщинами.
— София? Какое она имеет отношение к… Черт возьми, ты же не знаешь!
— Не знаю чего? — Глаза Мии стали огромными и уставились на него в нетерпеливом ожидании.
— Я разведен, Мия. София — моя бывшая жена.
— Неужели? Ну, в таком случае… — Она усмехнулась и стянула то, что, как он теперь понял, было пижамными штанами, затем потянула вверх огромную футболку, которая, похоже, служила ей ночной рубашкой.
— Подожди! Могу я тебе чем-нибудь помочь? — Он знал, что на самом деле спрашивает о чем-то другом, и надеялся, что она поймет.
Она кивнула, и он, наклонившись вперед, одним быстрым рывком снял с нее футболку и улыбнулся, увидев, что она говорила правду. Ее груди бледнели в полутьме, россыпь веснушек на коже над ними подчеркивала их красоту. Ее соски были туго напряжены, и он был уверен, что это не от холода. Желание снова охватило его с почти невыносимой силой, и ему пришлось сдержаться, чтобы не прикоснуться к ней.
— Господи, Мия, ты так прекрасна, что это причиняет боль. — Буквально, потому что он стал абсолютно твердым и мог взорваться в любую секунду.
— Я? Но…
— Ты даже не представляешь. — Хокон больше не мог сопротивляться.
Они оба стояли на коленях лицом друг к другу, и он погрузил пальцы в ее великолепные волосы и притянул ее лицо к своему для поцелуя.
У ее рта был вкус зубной пасты, и пахла она, как летний вечер — свежо и пьяняще. Он пытался быть нежным, но, когда она прикусила его нижнюю губу зубами и потерлась о него, он понял, что она хотела этого так же сильно, как и он.
— Мия, — выдохнул он, углубляя поцелуй. — О боже, я… — Он обнял ее, лаская мягкую кожу на ее спине, затем его пальцы опустились к талии, обошли ее вкруг и поднялись, чтобы погладить ее грудь. — Я так сильно тебя хочу!
