Книга Леди Арт - Дарья Кей

— Почему вы хотели меня видеть? — подала голос Хелена и обиженно поджала губы: слишком тихо и жалобно получилось.

— Я хотел уведомить вас о здоровье её величества, — ответил сэр Рейверн тем же самым спокойным тоном, каким говорил всегда.

Хелена нахмурилась и опустила глаза. Виски невыносимо сдавило.

— Я вас слушаю.

— Её величеству лучше.

Звучало как протокол. Хелена сжала зубы. Что-то в его тоне задевало. Нервировало. Злило. Он будто собирался рассказать про инфляцию или торговлю с Джеллиером.

Деревянное обрамление кресла жалобно скрипнуло от того, с какой силой сжал его Один.

— Тем не менее, — продолжал сэр Рейверн, — в целом прогноз… не позитивный. Ваша мать больна.

Хелена закрыла глаза и… засмеялась. Сначала беззвучно, широко улыбаясь и дрожа всем телом, а потом зазвенели странные смешки, похожие на истерические всхлипы. Громче, чаще. Она прятала их в ладонях, закрывая лицо, а потом — вдруг — всплеснула руками.

Подняв бровь, изогнув губы в жестокой ироничной усмешке, она смотрела на сэра Рейверна.

— Моя мать больна всю жизнь, — проговорила Хелена. — Это что-то новое?

Сэр Рейверн таращился на неё, как на сумасшедшую. Наверно, она не понимала, что говорит. Или что говорит он. Лучше бы она на самом деле не понимала.

— Её величество серьёзно больна, — с нажимом повторил сэр Рейверн. — Вчера вечером у неё был приступ. Как вы можете?..

— Моя мать неуравновешенная истеричка, и было только вопросом времени, когда это её доведет. Ей стоило беспокоиться больше о своём здоровье, а не о том, чем и с кем занимаюсь я. Если бы она следовала всем предписаниям докторов, ей было бы лучше. Или ваши наблюдения отличаются от моих, сэр Рейверн? Вам ведь лучше знать, чем занимается моя мать.

Она смотрела ему в глаза. С вызовом. Без капли раскаяния.

И последние капли спокойствия, которые пытался сохранить сэр Рейверн, рухнули в бездну. Шторы за его спиной заметались в ужасе. Папки на столе распахнулись, аккуратно сложенные бумаги зашелестели — и взорвались салютом, взмывая под потолок.

Один ступил вперед.

— Так что со здоровьем её величества? — спросил он, и в этом будничном вопросе звучала угроза.

Хелена взглянула на него, а потом на сэра Рейверна, хмыкнула и, скрестив руки на груди, откинулась на спинку кресла. Ногти впились в кожу у локтей. Внутри всё содрогалось, а она сверлила сэра Рейверна злым взглядом.

Он же, проиграв молчаливую борьбу с Одином, вернул себе утерянное спокойствие и продолжил:

— У её величества, — Хелена поймала его свирепый взгляд, — на самом деле проблемы с нервами и довольно давно. Её лекарства действуют хорошо, но приём таблеток — вероятно, на самом деле нерегулярный, — ослабил организм. У неё слабое сердце, возраст. После вчерашнего приступа ситуация стала ещё тяжелее. И, по прогнозам, будет ухудшаться. Вплоть до, — он втянул носом воздух, — летального исхода.

Тишина показалась неестественной.

Тиканье часов отсчитывало секунды до взрыва.

Три.

Две.

Одна.

Хелена вскочила, посмотрела на обоих воззрившихся на нее мужчин и выбежала из кабинета. Догонять её никто и не подумал.

Сэр Рейверн покачал головой.

— Её отношение отвратительно, — выплюнул он, упираясь ладонями в стол.

— Она ребёнок, Элжерн.

— Она не ребёнок! — вскричал он. — Вы это знаете! Признайтесь, Один! Вы так защищаете её, потому что влюбились? Или вы на самом деле не видите, что она делает и как себя ведёт?!

Слова разбились о стену.

— Я защищаю её, потому что дал слово, — с железным спокойствием ответил Один. — А мои клятвы нерушимы. И это вы не понимаете, почему она так себя ведёт. Дело далеко не в пренебрежении здоровьем мадам Арт.

— Прекращайте, Один, — прервал его Рейверн. — Если мы начнём обсуждать её высочество, придётся достать несколько скелетов из собственных шкафов. Вам вряд ли хочется быть откровенным. А мне — так тем более.

Один улыбнулся, поднимая брови, и медленно кивнул.

— Благоразумное предложение. Но нам всё равно придётся вернуться к этому разговору рано или поздно.

— Лучше поздно.

— Как скажете.

— К слову. — Сэр Рейверн со вздохом осмотрел разлетевшиеся по всему кабинету бумаги и призывным заклинанием приманил расписной конверт. Тот выскользнул из-под листов и приземлился ему в ладонь. — Завтра состоится важное совещание восточного Альянса. Я буду там днём. Вечером же Вильгельмина де Монтель устраивает закрытый приём с ужином и танцами в своём имении. Это — официальное приглашение. Её величество слишком слаба, чтобы присутствовать. Я один не поеду: балы — не моя среда, а с её высочеством нам лучше какое-то время не пересекаться. Так что, — он улыбнулся, протягивая приглашение, — поздравляю: вы сопровождаете леди Арт.

Один молча принял конверт и, кивнув, покинул кабинет.

У дверей комнаты Хелены его остановили и попросили уйти. «Приказано никого не впускать. Ни под каким предлогом». Один совсем не удивился и спорить не стал. Просто исчез. Ведь сколько бы она ни запрещала ему приходить, сколько бы заклинаний и стражников не выставляла вокруг своей комнаты, он мог обойти всё. И он обошёл. И теперь смотрел из тени, как она глушит рыдания в подушке. Усталость и дурные вести оставляли свои следы, и они были глубже, чем невидимые царапины монстра-Уныния, который довольно мурчал, помахивая хвостом.

20

Приём начался в светлой просторной гостиной зале, выдержанной в приглушённых тонах серого, бежевого и болотно-зелёного. Всё строго, без излишков: ни вызывающих деталей, ни вензелей, даже картины в прямых рамах без резьбы, а на вазонах из узоров — лишь борозды. Классика, какой и ожидаешь от светской дамы глубоко в годах.

Хелена знала всех из немногочисленных гостей мадам Монтель, и компания её не особо радовала. Почти все — мужчины, большинство годится ей в отцы. Они косились на неё с подозрением, а в ответ получали милейшую улыбку и вопросительно выгнутую бровь. Один, навалившийся на спинку её кресла, едва слышно усмехался.

— Ты выглядишь так, будто ненавидишь их всех.

— Когда я спрашивала ваше мнение? — не переставая улыбаться, отозвалась Хелена и тут же повернулась к открывшимся дверям.

Все стихли. Вошли двое мужчин. Оба прямые, статные, полностью в чёрном. Только один смотрел на всех с непоколебимой уверенностью и едва заметной усмешкой, будто не видел никого равного себе, а второй обвёл собравшихся быстрым хмурым взглядом и больше ни на кого не смотрел. К ним обернулись все. Сверлили взглядами: кто заинтересованными, кто недоверчивыми. Элиад Керрелл сделал вид, что ничего не произошло вообще,