будет. Некоторое время стояла у двери, не решаясь открыть её. Глубоко вздохнула и всё-таки выглянула наружу.
За ней никого не было. Большая комната была едва освещена светом из единственного занавешенного окна, но были отчетливо видно двери, ведшие в другие спальни, и хорошо освещенная узкая лестница. Со стороны лестницы слышались голоса. Я осторожно подошла к ней, замерев лишь на миг, когда под ногой скрипнула половица. Спустилась вниз, так никого и не встретив.
Звуки голосов раздавались из помещения справа от лестницы — судя по всему там было много народу. Я не вслушивалась, о чем они говорят, но отличила голос Виена. Он был серьезным и резким — я уже успела позабыть, что он бывает таким.
Выпрямившись, я уверенно пошла к входной двери, располагавшейся, к счастью, по другую сторону от собравшихся. Реши сейчас кто-нибудь выйти из шумной комнаты, я останусь незамеченной. В дверях столкнулась с мужчиной в форме городской стражи Эверсонов — он окинул меня равнодушным взглядом, но прошел мимо.
Вход в дом от улицы отделяла небольшая подъездная дорожка. Я шла по ней быстро, но не слишком торопясь. И всё ждала, что вот-вот кто-нибудь окликнет меня. Облегченно вздохнула, когда никем не пойманной вышла за калитку.
Улица была не слишком людной. Но я спешила её покинуть как можно скорее. Оглянулась, пытаясь узнать место. В этой части города я раньше не бывала. Но видневшиеся в стороне крыши зданий поместья Эверсонов и заметный с любой точки города силуэт пожарной башни были узнаваемы, и я быстро сориентировалась, куда нужно идти. Нырнула в узкий проулок между домами, окруженными садами и высокими изгородями. И лишь тогда остановилась, чтобы отдышаться.
От короткого нервного напряжения или от того, что все эти дни просидела безвылазно в комнате, короткий путь дался мне тяжело. В ушах непривычно шумело, перед глазами плыло. И все же нельзя было останавливаться, и я пошла дальше.
Вскоре вышла на более оживленные знакомые улицы. Дальше пройду к южным воротам, а оттуда по пригороду в сторону леса. Избавлюсь от мешавших юбок, или даже обернусь волком. А может удастся присоединиться к кому-нибудь из селян, привозящих товары в город. Если получится, найду место в телеге, а за помощь отплачу позже или сбегу, как только доберемся до густых лесов, где меня уже никто не сможет найти.
О месте в телеге я думала все больше. С каждым шагом звон в ушах становился настойчивее. Улица кружилась, а в лицах прохожих мне виделись насмешливые физиономии магов. Я вновь повернула в узкий проулок и остановилась, прислонившись спиной к стене. К тому времени, как моё исчезновение будет замечено, надо оказаться как можно дальше отсюда. Но, казалось, продолжать путь я была не в состоянии.
Держась рукой за стену, я снова пошла, теперь уже не возвращаясь на людные улицы, а петляя пустынными переулками. Здесь хотя бы почти не было людей, и их мнимые или настоящие образы не мешали мне двигаться вперед.
Только бы вновь не попасться на уловки магов, — думала я, уже уверенная, что снова попала в ловушку. Их самих я не видела, а магию ощущать не могла. Потому петляла по улицам, надеясь выбраться из-под действия наваждений. Но чем дальше я удалялась от своего временного пристанища к окраине города, тем хуже себя чувствовала.
В конце концов опять нырнула в укромный узкий проулок и остановилась. Потерла виски и мысленно повторила, что это все не правда, а лишь действие скрытых заклинаний. Но только я выпрямилась, чтобы продолжить путь, услышала голос, от которого внутренности сжались в комок:
— Алиша, какая неожиданная встреча.
Глава 28. Ловля на живца
Хоть Второй Магистр и утверждал, что аура Алиши ещё слишком сильно повреждена, Виен не мог не отметить произошедших в ней изменений. Она снова становилась такой, как и прежде. Все чаще на её губах играла улыбка. А страх, если и мелькал во взгляде, то вскоре исчезал.
Несмотря на то, что он обещал Второму Магистру узнать о произошедшем в лесу, Виен боялся спрашивать Алишу о чем-то и снова пугать её. Свежи были воспоминания об ужасе в её глазах, с которым она смотрела на него. Магистр качал головой, слушая его оправдания, и ничего не говорил. Но всё же поделился сомнениями, что выздоровление проходит дольше, чем он рассчитывал. А значит, рано или поздно придется разобраться в том, что именно намешали в заклятиях маги Виларда.
И всё же Алише становилось лучше. Это было понятно и по блеску в глазах, и по добродушному спокойствию. Но короткие взгляды, которые она бросала на запертую дверь, не давали Виену окончательно расслабиться. Он уже видел это раньше, когда охранял Альвиана, и знал, чем может обернуться его излишняя беспечность. Виен исправно запирал дверь каждый раз, когда выходил из комнаты и даже когда был внутри.
А чтобы Алиша не заскучала, рассказывал ей о том, что происходит за стенами её временного пристанища. Конечно, больше старался говорить о хорошем. Но он и сам не выходил из дома, потому новости казались ему слишком скудными, чтобы по-настоящему скрасить дни девушки. Она и сама о многом спрашивала. Виен отвечал, стараясь сгладить углы или сменить тему, если ответ казался ему слишком тревожным.
Он много не решался сказать ей. Не только о том, что придется вспомнить о заклинаниях, что использовали против неё маги, и что она чувствовала в те моменты. Даже о визитах Магистра приходилось умалчивать, используя всё ту же снотворную настойку.
— Когда Магистр зайдет ко мне? — спросила однажды Алиша. Она явно чувствовала подвох, хоть и ничего не могла знать наверняка. И Виен снова ответил что-то неопределенное, хоть и стыдился своей, пусть безобидной и необходимой, но всё-таки лжи.
Он не решался заговорить и об их ребенке. Знает ли она о том, что беременна?
— Женщины такое быстро чувствуют, — ответил на его сомнения Магистр, когда вновь осматривал уснувшую Алишу. — И по изменениям в организме, и просто знают.
— Но столько времени она провела, не осознавая себя. Возможно, что она ничего не поняла? — засомневался Виен.
— Это можешь узнать только ты, — пожал плечами Магистр. — Я не могу ни спросить, ни сообщить ей о ребенке. Когда — тоже решать только тебе. Сейчас беспокоиться не о чем. Ребенок здоров. Мать в безопасности.
Но Виен не решался заговорить с ней об этом. Обычно о таких вещах говорили мужьям сами жены или осматривающие их целители. Но не будущие отцы. Как и
