ещё был с фюрером? – его голос стал холодным и властным, словно он вёл допрос.
– Доктор Геббельс и рейхсфюрер… – выдавила она. Его вид напугал её и заставил проникнуться плохими предчувствиями.
– Проклятье! – стиснул кулаки Гюнтер. На скулах заходили желваки. – И какова была их реакция?
Ева тихо проговорила:
– Доктор Геббельс, по-моему, не обратил внимания. А вот герр Гиммлер… – она замолчала.
– Ева, говорите всё, и не утаивайте! Это очень важно! – с нажимом произнёс Гюнтер.
Ева сжалась под его взглядом. Боже, что она наделала?
– Герр Гиммлер спросил фюрера, что за письмо… Но Адольф резко сказал ему что это не его дело. И запретил ему интересоваться этим… – Ева глядела на него, отчаянно пытаясь найти в нём спокойствие, которого ей сейчас так не хватало.
– Понятно… – выдохнул Гюнтер сквозь зубы. – Геббельсу это не интересно. А вот Гиммлер… Что-то ещё, Ева? – спросил он.
– Мне показалось… что он хочет узнать у меня подробности… – голос её дрожал от страха. – Гюнтер, скажите, что это не опасно? Ведь, не опасно, верно? – с надеждой заглядывая ему в глаза, спросила она.
Гюнтер сел поближе к ней и взял её руки в свои, но она даже не обратила внимания на эту вольность.
– Ева, слушайте меня внимательно! То, что вы проговорились при Гиммлере, это… плохо! – подобрал он слово. – Вполне возможно, он захочет в самом деле узнать, хотя бы из любопытства. Так вот, сейчас вы должны беспрекословно выполнять то, что я вам скажу. Иначе последствия для нас с вами будут катастрофичны! Вам понятно?
Ева вздрогнула и заломила руки в отчаянии.
– Да, Гюнтер! Обещаю, что буду слушаться вас, только прошу, сделайте так, чтобы всё было хорошо! – она чуть не плакала от страха. Ощущение опасности нахлынуло на неё со словами Гюнтера и, не помня себя, она кинулась к нему за защитой. И его объятия, в которые она попала, стали для неё воистину спасительными. Чувствуя, как он крепко сжимает её, гладит по голове, Ева почувствовала, что липкий страх, охвативший девушку, постепенно уходит, а тревога в сердце пропадает. Стало тепло и уютно, как никогда не было, даже в очень редких объятиях Адольфа.
– Слушайте, Ева! Вы должны, при первых же вопросах рейхсфюрера, отвечать ему, что лично фюрер запретил вам говорить на эту тему. Даже если он начнёт угрожать или говорить что Гитлер разрешил вам рассказать ему всё, не верьте! Он даже может показать вам, написанное моим или его почерком, письмо, где мы разрешаем вам рассказать… Так вот, не верьте! Ни я, ни фюрер не можем желать этого!
Ева торопливо кивнула.
– Ни в коем случае не говорите ему подробностей! Кто передал, где, когда… Отвечайте – «Фюрер запретил мне говорить на эту тему!» и грозите всё ему рассказать. Причинить вам неприятности он не сможет, знает, что фюреру это не понравится. При угрозе шантажа или опасности для родных, всё равно твердите про приказ фюрера! Потому что если он узнает, то… нам всем будет очень плохо. Я буду придерживаться той же тактики… – рассуждал вслух Гюнтер, продолжая обнимать её.
Ева непрерывно кивала, слушая его. Почему-то не хотелось размыкать такие приятные сильные руки, но она успокоилась, и пора было идти. Мягко высвободилась из его объятий и стала поправлять одежду.
– Кстати, Ева, вы любите прогулки в лесу? – кажется, к Гюнтеру вернулось хорошее настроение, он улыбался.
– Очень, Гюнтер! Мне так нравится гулять в лесу, парках… Там так красиво! – воодушевилась она, вспомнив как гуляла с Адольфом и подругами в разных местах. Впрочем, в Бергхофе тоже было красиво, а воздух… и горы..
– Тогда предлагаю прогуляться в Тиргартене, на следующей неделе. Весна, свежая зелень, птички поют… – он мечтательно улыбнулся ей. – Соглашайтесь, Ева! – он весело подмигнул.
– Гюнтер, вы что, приглашаете меня на свидание? – она улыбнулась ему в ответ.
– Называйте как хотите, Ева, свидание, встреча, прогулка… Я думаю, нам обоим не помешает подышать свежим весенним воздухом и поговорить без свидетелей, верно? – спросил Гюнтер. Его улыбка стала ещё шире.
Ева весело рассмеялась, тряхнув своими волосами. Гюнтер решил приударить за ней? И не боится фюрера? А почему бы и нет? Так и надо Адольфу, за то что он к ней относится… и за сегодняшнее утро тоже. К тому же, это просто прогулка, никаких поцелуев она больше Гюнтеру дарить не собирается, хоть это и было довольно приятно… Ой! Что это она? У неё есть Адольф, она его любит, а то что произошло… просто размолвка, мелкая ссора. Ничего страшного нет, если даже он узнает про их прогулку, пусть помучается ревностью, как она мучилась. А она так давно не гуляла..
– Хорошо, Гюнтер, я согласна! – кокетливо произнесла Ева, стрельнув в него глазами. – А когда?
– Давайте так, когда я смогу, я приду к вам на работу, в ателье Гофмана, верно? И потом мы поедем в парк. Договорились?
– Да. Но это будет не свидание, а просто прогулка! – она шутливо погрозила ему пальчиком. – Не забывайте об этом!
– Хорошо, Ева, пусть прогулка! – и он усмехнулся.
– Тогда до свидания, Гюнтер! – она взяла в руки сумочку и натянула перчатки.
– Значит, всё-таки свидание? – утвердительно спросил он.
– Что? – она с удивлением посмотрела на него. – Ах вы!.. Опять хотите поймать меня на слове? – Ева шутливо размахнулась сумочкой, подумать только, он опять разыграл её! Надо быть осторожной в словах, иначе можно не заметить как её… Так, всё! Хватит об этом думать!
– До встречи, Гюнтер! – она, улыбаясь, помахала рукой.
– До скорой встречи, милая красавица Ева! – ответил ей Гюнтер.
Снова покраснев, она покинула, наконец, палату. И всю дорогу до рейхсканцелярии с её губ не сходила улыбка. Даже герр Гиммлер больше не пугал Еву. Фюрер и Гюнтер защитят её.
Тот же день. Берлин.
Гюнтер Шольке.
На редкость неудачно началась эта суббота для Гюнтера. Рано проснувшись, он позавтракал и стал с нетерпением ждать Лауру, чтобы вдоволь насладиться своей влюблённой девочкой. И она пришла… вместе с фрау Кох. Которая, улыбаясь, заявила ему, что раз его состояние здоровья отныне не
