по крайней мере, мгновениями и целыми сезонами, если я смогу и жизнь позволит. Я хотела, чтобы моя жизнь имела значение, а не была просто бесконечным циклом борьбы и выживания. Я была готова рисковать, доверять, оставаться на одном месте, наслаждаться летним теплом, чувствовать едва заметные изменения с приходом осени, уютно устроиться в зимнее время и, затаив дыхание, наблюдать за новой зеленью весны, пробивающейся сквозь холод и суровость.
— Ты хочешь детей? — спросил он, отрываясь от моих губ, как будто эти слова только что дошли до него.
— Целый выводок. Я хочу корни. Шум. Хаос, — призналась я, потому что то, как он смотрел на меня, заставило меня поверить, что он перевернет небо и землю, чтобы воплотить все мои мечты в реальность.
— Дай определение выводку, — сказал он с усмешкой.
— Десять. Двенадцать.
Трэвис рассмеялся, звук был наполнен радостью.
— Тогда нам лучше начать. Нельзя терять времени.
Я улыбнулась в ответ.
— Но сначала нам нужно повстречаться.
Потому что, как бы мне ни нравилась идея шума, корней и целого выводка парней Хейл с глазами цвета виски, сначала я хотела бы больше фестивалей черники, антикварных ярмарок и залитых лунным светом свиданий на озере с великолепным мужчиной, смотрящим на меня с любовью. Я хотела бы каждое утро просыпаться первой и восхищаться его дремлющей красотой в тихом свете зари. И я была полна решимости сделать это без комочка страха в моем животе.
— О, я буду встречаться с тобой, Хейвен из Калифорнии. Я собираюсь встречаться с тобой до бесконечности. Ни с кем в истории не встречались так долго.
Я прижалась своими губами к его губам, и он засмеялся мне в рот, подхватывая меня на руки.
И в моем воображении появилось будущее, и оно было невероятно, ослепительно ярким.
Эпилог
Три года спустя
Ветер шелестел в кронах деревьев, аромат спелых фруктов наполнял воздух сладостью. Я посмотрел на горизонт, где первые отблески лаванды разлились по небу, окрашивая воду в глубокий пурпурно-голубой цвет. Улыбка тронула мои губы, когда я поднял руку, вытирая пот, выступивший у меня на лбу. Это была долгая суббота, проведенная за копанием в грязи.
— Привет, красавчик, — сказала моя жена, подходя ко мне сзади и обнимая за талию. — Как тут мой трудолюбивый мужчина?
Я повернулся, обнял ее за плечи и поцеловал в висок, осторожно, стараясь не тереть свое потное, вероятно, испачканное грязью лицо о ее волосы.
— Грязный, — сказал я.
— Как будто я этого не знаю, — пробормотала она, многозначительно поднимая глаза. — Вот как мы оказались в таком затруднительном положении. — Она ухмыльнулась, проведя рукой по своему беременному животу.
Я ухмыльнулся.
Чертовски верно.
Она должна была родить со дня на день. Это был мальчик. Естественно. Мы назовем его Райдером. Гордость переполняла меня. У меня должен был родиться сын.
Хотя у меня все еще была постоянная работа — город проголосовал и великодушно решил оставить меня на посту начальника полиции три года назад, даже после того, как я обнародовал свой манифест позора — мы с Хейвен хотели завершить работу по подготовке ее питомника «Сад Хейвен» к смене сезонов до того, как наш малыш сделает свой торжественный выход в свет.
— Выглядит потрясающе, — сказала Хейвен, оглядывая ряды фиалок, диантуса, розмарина, декоративного перца и капусты, а также аккуратные ряды молодых деревьев. Истон, Арчер и я выгрузили их как раз сегодня, расставив по типу и росту. — Спасибо. — Я знал, что последовавшая за этим легкая хмурость была вызвана только тем фактом, что она хотела заниматься более тяжелой работой, чем в настоящее время позволяло ее тело. Но насколько я знаю свою жену, она достаточно скоро вернется к этому занятию с маленьким мальчиком, привязанным к ее груди, пока будет помогать какому-нибудь клиенту спланировать идеальный сад.
— Не за что, — сказал я, снова целуя ее, вдыхая ее опьяняющий аромат, слаще любого цветка, который когда-либо украшал этот питомник.
За два с половиной года, прошедшие с момента открытия садового центра, он вырос в геометрической прогрессии. Это был не только невероятно успешный бизнес, это было место, где собирались люди. Чтобы создавать будущее. Чтобы пустить корни, глубокие и крепкие. Осенью в «Саду Хейвен» устраивались прогулки на сене (катание на тракторе с прицепом, наполненным сеном), а летом — сбор фруктов. Зимой мы продавали рождественские елки и венки, а Бри готовила подносы с горячим шоколадом и домашним зефиром. А весной мы начинали все сначала, кусты сирени и новые деревья кизила заполняли старый красный амбар, который защищал их от морозов, пока они не были готовы найти постоянное место. И хотя я помогал только по выходным и при необходимости, это была душевная работа, радостная и приносящая удовлетворение.
Каким-то образом я чувствовал, что мой отец был бы счастлив и гордился тем, во что превратилась его земля. И когда-нибудь, совсем скоро, я буду сидеть неподалеку на причале и ловить рыбу со своим маленьким мальчиком, уча его насаживать наживку на крючок так же, как мой отец учил меня, терпеливо и с любовью.
— Похоже, ты уже все предусмотрел. Я собираюсь заехать в магазин, а потом отправиться домой и приготовить ужин, — сказала она, наклоняясь и целуя меня еще раз.
Я кивнул, улыбаясь.
— Буду дома примерно через час.
Дом.
Маленький дом на берегу озера в Пелионе со скрипучими деревянными полами и стенами, обшитыми корабельными досками. Тот, где мы шептали в постели в тишине ночи слова любви и нежности, но также и наши страхи, и неуверенность, и то, о чем мы иногда беспокоились. Тот, к которому нам нужно будет сделать пристройку, как только наш запланированный выводок начнет материализовываться. Я мало что знал о том, что подразумевалось под «пристройкой», но я знал, что мой брат поможет мне, когда придет время. Я смотрел, как Хейвен уходит, на мгновение остановившись, чтобы повозиться с многоуровневой композицией фиалок. Ее лица не было видно, но я точно знал, что она шептала слова заботы и ободрения. Это то, что она делала. Она любила, полностью и беззаветно, пока увядшие создания, у которых была воля к процветанию, не находили в себе силы для этого.
Как я.
Три года любви к ней. Три чудесных года. Мы не торопились. Я ухаживал за ней четыре сезона и с каждым днем влюблялся все сильнее, что было волнующим, но не удивительным. Как сказала Бри, когда ты знаешь, ты знаешь, и мы знали.
Мы поженились на рассвете в саду за амбаром, воздух был наполнен ароматом цветущих яблонь. Истон вел Хейвен к алтарю, доставив мне свою сестру, как он делал не одним способом. Мои глаза горели, когда они достигли места, где я ждал, сжимая его покрытую шрамами руку в своей и обещая всегда заботиться о ней.
Что касается
