Мы с Грейси — единственные в детской амбулатории, за исключением двух докторов-клоунов. Уже становится тревожно, но вот-вот наступит настоящий ужас. Появилась медсестра и увела Грейси на рентген.
Теперь остались только я и клоуны. Они настоящие профессионалы. У них не было ни единого шанса вырваться на перекур или снять свои фальшивые носы. Они упорно оставались в образе, болтали, корчили смешные рожи, а я в это время начал задыхаться.
Так вот что значит для меня больница — клоуны… и кошмары.
Быстрое продвижение по службе
GP, 1 октября 2008 г.
Когда я учился на хирурга в интернатуре в Дублине, полгода пыток и ритуального унижения включали короткую ротацию, чтобы я мог попробовать себя в качестве интерна-гинеколога. Поскольку консультанта никогда не было рядом (это вам не частная клиника), а постоянный врач был чокнутым, в больнице я стал фактически экспертом в гинекологии. Внезапно я начал проводить консультации, превратившись в Человека, Который Знает. Никто другой не испытывал особого комфорта, имея дело с недержанием мочи, опущением матки, установкой маточных колец и т. д., поэтому мою собственную некомпетентность в этих областях было легко скрыть. В стране слепых (и глупых) одноглазый гинеколог-интерн — король.
Но иногда мне приходилось звать на помощь посторонних. У одного из наших предоперационных пациентов заболел зуб. Это сложное состояние, явно выходящее за рамки моей компетенции.
— Вызовите стоматологическую бригаду, — услужливо посоветовала медсестра.
— У нас есть стоматологическая бригада? С каких это пор? И что, многие об этом знают?
Меня потрясло, что такая вещь существовала, но, как принято согласно благородной традиции младших врачей с незапамятных времен, я не мог не воспользоваться возможностью свалить проблему на другого бедолагу. Это признанная здравая медицинская практика.
Я позвонил на коммутатор.
— Вы не могли бы связаться со стоматологической бригадой? — спросил я.
— Нет проблем, — спокойно сказали они, как будто делали это сотни раз до этого.
Через несколько секунд у меня запищал пейджер: «Вы нужны в гинекологии».
— Я уже здесь, — ответил я, посмотрев на полку с расширителями, просто чтобы убедиться.
— Хорошо, потому что интерн-гинеколог хочет, чтобы ты кое с кем встретился.
— Должно быть, произошла какая-то ошибка, — сказал я. — Я интерн-гинеколог, зачем мне искать себя?
Наступила короткая пауза, затем зашуршали бумаги, как будто список проверяли.
— Поздравляю, — сказали они. Мне показалось, я услышал, как они хихикают. — Ты теперь интерн-стоматолог.
— Неплохое повышение, — сказал я. — Тогда я просто спрошу свое собственное мнение, да?
Хихиканье перешло в хохот:
— Только не откусывай больше, чем сможешь прожевать, новый зубной.
Пусть технологии работают (на меня)
GP, 23 мая 2012 г.
Когда я только начинал работать врачом в сельской больнице, местное сообщество уже много лет собирало средства на аппарат УЗИ, который в начале восьмидесятых был самой свежей новинкой.
В конце концов после бесчисленных чаепитий для гостей, розыгрышей призов, спонсируемых забегов, шоу с бритьем бород и обрезанием, новый аппарат купили за 10 000 фунтов стерлингов, что было большой суммой в те дни. Ультразвуковое сканирование являлось в то время мечтой каждого пациента, и идея о том, что оно бесполезно, не получила бы поддержки.
Люди приезжали за много километров, чтобы посмотреть на аппарат, а учитывая, что он был размером с небольшой дом, посмотреть действительно было на что. Все эти кнопочки и навороты, казалось, были на переднем крае науки. «Как прогулка по Луне», — описал это человек, чья фамилия, по совпадению, была Муни[185].
