Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
убийства кошек, алкоголизм, отцовский ремень, мертвых лошадей и собак, удары током, семейный фаворитизм. Рукописный текст Кит отправил отцу, который потребовал немедленного письменного опровержения.
Кит бушевал несколько недель, после чего пришел к выводу, что отец просто хочет сохранить лицо – вероятно, этим документом он собирается размахивать перед старыми и новыми приятелями, своим банковским клерком, парикмахером и другими членами семьи. Ну что же, пускай. Кит исполнил его требование:
Много раз я хотел сесть и написать тебе и все рассказать, чтобы ты знал всю правду и понимал, что я чувствую. Иногда я правда садился и писал это, а потом рвал и смывал в унитаз. Столько всего произошло в моей жизни, чего я стыжусь! Винить отца в своем детстве – это же безумие. Он был хорошим отцом…
В длинном послании снова фигурировало два Кита Хантера Джесперсона, один нормальный, законопослушный, а второй – сущий дьявол:
Этот человек, живущий во мне, творит страшные вещи. Я пытаюсь держать его под контролем, но порой он защищает меня, как только ему под силу.
В любом случае, подчеркивал Кит, детство тут ни при чем.
В таком же примирительном духе Кит написал своему старому начальству в Элкфорде, Британская Колумбия, извиняясь за украденные кожаные щитки. Отправил письма друзьям детства и членам семьи. На Рождество он писал:
Я помню прекрасные моменты с матерью и отцом, как нам всем было весело. В моем детстве были не только тяготы. И я хочу извиниться перед своей женой Роуз. Хочу вернуться в тот день, когда мы разошлись, и все изменить. Если бы мы просто сели и поговорили, если бы я не выбежал за дверь и не уехал с очередным грузом…
Сожаления? Черт возьми, да. Я сожалею, что бросил свою семью, что не сумел подавить свою гордость и признаться, что не прав.
Такое же письмо получили две газеты в родных краях Кита, «Села оптимист» и «Якима геральд»:
Я хочу извиниться перед жителями Селы и долины Якима, а также перед моими друзьями, коллегами и семьей за мои действия, которые навлекли на многих невинных людей незаслуженную критику и стали причиной проблем.
Я стал серийным убийцей не потому, что как-то пострадал в детстве. Мои братья и сестры – не убийцы, хотя у них были те же самые родители и они жили в том же окружении, что и я. Я не Убийца с Грин-Ривер, как думают многие. Все свои преступления я совершил, уже покинув долину Якима.
Мои друзья и родственники не отвечают за мои действия. Но многие люди ведут себя так, будто вина лежит на них. Я их всех обманывал. Поэтому, пожалуйста, жители Якимы, не наказывайте их за мои преступления. Для них было достаточно тяжело лишиться меня из-за того, что я натворил, так что не втаптывайте их в грязь вместе со мной.
Искренне ваш,
Кит Хантер Джесперсон,
именуемый прессой Убийца со счастливым лицом.
В постскриптуме Кит просил издателей «обязательно опубликовать письмо целиком». Обе газеты его письмо проигнорировали.
Когда публичной реакции на его извинения не последовало, Кит стал грозить самоубийством. Он написал отцу:
Я скучаю по моим детям и… если они навестят меня в следующие пять лет, то мы еще сможем и дальше любить друг друга. Если нет, я отравлюсь каким-нибудь лекарством и положу конец своим мучениям, а то и сверну себе шею. В любом случае я понапрасну растратил свою жизнь… Нет смысла ее продолжать… Смерть станет мне утешением.
Но у него еще не закончились претензии к Лесу. Кит писал:
С учетом того, что ты вытворял со мной всю мою жизнь, неудивительно, что я стал таким, каким стал… Сейчас ты вернулся к своим старым штучкам и опять хочешь проникнуть ко мне в мозг… Благодари Бога за то письмо, которое у меня выпросил. Благодари Бога за извинения, которых от меня хотел. Ты знаешь, зачем они были тебе нужны: не для того, чтобы обрести мир в душе, как ты утверждал. Они тебе понадобились, чтобы никто мне больше не верил, когда я стану рассказывать, что претерпел от тебя. Черт, папа!.. Это показывает только, как отчаянно тебе хочется сохранить лицо.
Конечно, у нас бывали хорошие моменты, но и плохие тоже. Я всегда боялся тебя и держался с тобой как с другом, чтобы не подвергаться тем трюкам, которые ты проворачивал с нами, детьми… всегда стремясь к контролю.
Ты не с теми шутил, отец… По крайней мере сейчас признай, что ты использовал ремень… А еще можешь прекратить писать мне и приезжать. Я чувствую себя как мальчик по имени Сью. Ты как в конце той песенки – ты мой отец из-за камня у меня на душе и слез в моих глазах… Ты сделал меня таким же, как ты. Если тебе не нравится то, что ты видишь, то оставь меня и никогда не возвращайся. Я могу прожить без тебя, и порой мне кажется, так будет лучше. Для тебя все на свете имеет цену, и я устал тебе ее платить…
Забудь, что я существую… Я правда люблю тебя, папа. Потому что ты мой отец.
Патриарх семейства Джесперсон написал другу, что был «потрясен» вспышкой сына.
Теперь я понимаю, что мой сын в тюрьме по-настоящему больной. Я позвонил Брэду и зачитал ему отрывки из этого письма. Мне было очень тяжело, хотелось с кем-нибудь поговорить. Я не чувствую и никогда не чувствовал своей вины за преступления Кита. Мне показалось, что, поговорив с другим своим сыном, я сниму часть груза с души.
Брэд заверил меня, что писанина Кита – чушь собачья, выражаясь его словами. Он посоветовал мне бросить все это и забыть о Ките. Сказал, что Кит и его никчемная жизнь не стоят таких волнений.
Я перебрал папку с корреспонденцией и нашел письмо, в котором Кит рассказывал о своей нормальной жизни ребенком… Я взял это письмо и письмо с обвинениями и сделал с них копии… Мне хотелось, чтобы все знали правду, потому что Кит активно распространял свою пропаганду в попытке переложить на кого-нибудь вину за свои преступления. Это была горькая пилюля для отца, который любил и до сих пор любит своего сына.
3
Эпистолярные войны
Целый год
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
