нашу сумку. Легонько встряхиваю и дожидаюсь, пока она посмотрит на меня. Да, пока еще с ненавистью и яростью, но, по крайней мере, взгляд осмысленный, и она меня наверняка услышит.
– А теперь четко и по делу: что случилось?
– Ты получил благословение шейха на то, чтобы оставаться мужем Яры. Поздравляю, твою мать!
– Хватит сквернословить. Объясни нормально наконец! – тоже взрываюсь.
– Посмотри свои сообщения, – она вырывается из моей хватки и обнимает себя за плечи, глядя на меня из-подо лба.
Хватаю с ночного столика телефон и проверяю входящие.
ОТЕЦ: «Яра останется твоей женой, об остальном будем договариваться»
Вздохнув, откладываю телефон и провожу по голове ладонью.
– Ниса, присядь, – прошу спокойно.
– Не буду. Проваливай!
– Сядь, я сказал! – приказываю резко, и именно тогда она подчиняется. Опускается на край кушетки, стоящей в изножье кровати.
Я подхожу, беру с подлокотника кушетки свою одежду, набрасываю футболку и спортивные штаны, а потом присаживаюсь на корточки у ног жены. Дышу глубоко, чтобы не позволять собственной злости подниматься на поверхность. Иначе мы тут все взорвем, но так и не достигнем соглашения. А мне нужно, чтобы Ниса меня услышала.
Глажу ее колени и пытаюсь поймать взгляд. Как только мы устанавливаем зрительный контакт, я пересказываю ей наш с отцом ночной разговор. Постепенно дыхание Нисы успокаивается, грудная клетка поднимается и опускается все размереннее, слезы высыхают.
– Я думала, ты решил оставить все, как есть, – говорит Ниса тихо, подбородок дрожит, но она уже не плачет.
– Ниса, сколько еще раз я должен сказать, что люблю тебя, чтобы ты поверила? Сколько раз должен повторить, что Яра для меня как младшая сестра, и я хочу развестись с ней? Сколько раз должен твердить, что ты моя единственная?
– Ты и раньше менял свое мнение и не сдерживал обещаний.
– Тогда так было нужно.
– Откуда я знаю? Может сейчас тебе снова нужно? – взрывается она. – И вообще, будешь повторять столько раз, сколько нужно!
Тогда я улыбаюсь и применяю единственный способ, который сейчас способен ее утихомирить. Даю то, в чем она больше всего нуждается. Сгребаю Нису в объятия, и мы вместе сползаем на пол. Упираюсь спиной в кушетку, покачивая жену на руках. Шепчу ей нежности и обещания, придерживаться которых я твердо намерен. Мне плевать, что будет дальше, как отреагирует семья и вообще весь мир. Самых главных людей в своей жизни я сейчас качаю на руках, и меня волнуют только их мнение и спокойствие.
Эпилог
Ниса
В ярко освещенном зале слепит от обилия роскоши. Платья всех женщин украшены золотыми и серебряными вышивками, на них надеты тонны украшений, макияж настолько яркий, что за ним едва ли можно рассмотреть истинные черты лица. Но все это на удивление смотрится гармонично и красиво. Мужчины сплошь в костюмах и длинных национальных рубахах, украшенных не менее вычурно, чем женские наряды.
На мне сегодня длинное зеленое платье. На голове замысловатая прическа, скрытая шелковым платком в цвет наряда. Макияж тоже кричащий, и украшения есть, но более скромные. То колье, которое мне утром подарил Омар, оттягивало шею, так что я выбрала поскромнее по виду, но не менее дорогое. Муж учит меня любить украшения, к которым я раньше была равнодушна. Драгоценности – это один из символов мужской любви и преданности женщине в этой стране. Так мужчины показывают, что дарят ей безопасность и возможность выжить в этом жестоком мире без его поддержки. Мне пока сложно дается эта философия, но я понемногу принимаю ее.
Омар водит меня по залу, представляя многочисленным гостям. Я практически не запоминаю имен, лица сливаются в одно улыбчивое, люди похожи друг на друга, будто родственники. Но я улыбаюсь в ответ и радостно приветствую гостей, благодарю их за то, что пришли на наш праздник.
Сегодняшний прием отец Омара устроил в нашу честь. Это лайтовая – по словам Омара – версия нашей свадьбы, только без традиционного заключения брака у Улема, потому что я так и не приняла ислам. Пока еще. Но, мне кажется, совсем скоро соглашусь на это. Потому что я хочу верить в то, во что верит мой муж. Понимать его, слышать его. Хочу знать, что им движет, и какие ограничения на него накладывает вера. Я не собираюсь столько времени посвящать молитвам, как делают члены моей новой семьи, но точно хочу понимать все мотивы мужа.
В самом разгаре вечера Омар берет меня за руку и выводит из зала в ночную прохладу на террасе дома его родителей. Несколько гостей тоже вышли подышать воздухом, так что муж отводит меня в сторону, чтобы у нас было немного уединения.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, подавая мне стакан с водой, из которого я жадно пью.
– Неплохо, только спина уже немного ноет.
Омар опускает руки и накрывает ими мой хорошо округлившийся живот. Гладит его, а изнутри получает легкий удар в ладонь. Широко улыбается и поднимает взгляд на меня.
– Я, наверное, никогда не привыкну к этому ощущению. Интересно, он правда чувствует, что это я?
– Думаю, чувствует, – отвечаю ему с улыбкой. – Он ведь каждый день слышит твой голос, чувствует твои прикосновения.
– Нужно перестать говорить тебе пошлости, – с серьезным видом говорит Омар, а я хмурюсь.
– Эй, – окликаю его. – Не смей прекращать.
– Родится ребенок, и первыми его словами будут «трахнуть», «жестко» и «ведьма», – понизив голос, смеется Омар.
– Не будут, – спорю я. – Но не вздумай останавливаться.
– Люблю, когда ты так говоришь, – взгляд мужа темнеет, а на губах расцветает порочная улыбка. – И тебя люблю.
– Как и я – тебя, – отзываюсь уже привычно легко, хоть сердце каждый раз пропускает удар.
А после этого поднимаю его руку и целую. Это мой собственный жест доверия. Так я показываю Омару свое уважение, полное принятие и преклонение. Его глаза сверкают нежностью и любовью, которые теплом растекаются по моему телу.
Через несколько месяцев я рожаю Омару сына. В это же время он произносит последнее, третье «развожусь», и Сабит с Ярой начинают готовиться к свадьбе.
Конечно, не все проходит гладко. Родители Яры не сразу благосклонно принимают новые условия для их дочери, многолетняя дружба была на грани краха. Но шейх на удивление поддержал моего мужа. Как он сказал, это потому что Омар нашел свою Джанан. Черт его знает, что это должно означать, но, если это помогало делу, мне оставалось только кивать.
Наша история на этом не закончилась. Когда старшему сыну Анвару исполнился год, ровно в день его рождения я узнала, что
