какого черта он потратил столько времени на Хью, а потом отбросил его. Хью чуть не убил тебя. Твой отец сидел в своем Лебедином дворце, чувствуя, что находится на пороге смерти, когда ты умирала от переохлаждения, и он так испугался, что избавился от Хью, чтобы такого больше не повторилось. Это была непроизвольная реакция.
— Это не может быть правдой. Я чуть не умерла больше раз, чем могу вспомнить.
— Нет, тебе причиняли боль больше раз, чем ты можешь вспомнить, — сказал Кэрран. — Мишмар был ближе всего к твоей физической смерти. Насрин не думала, что ты выживешь. Она сказала мне смириться.
— Я чуть не истекла кровью в клетке, когда ракшасы схватили меня.
— Нет. Ты потеряла сознание, но Дулиттл сказал, что с самого начала были серьезные шансы на выздоровление. Мишмар был хуже всех.
— Это то, что ты делаешь? — спросила Эрра. — Ты отслеживаешь, когда она чуть не умерла?
— Да.
— Не проще ли было бы найти себе какую-нибудь телку-оборотня и завести выводок котят, чем иметь дело со всем этим?
Я думала, мы покончили с этим.
— Ну, если я буду трахаться с телкой, технически у детей будут равные шансы стать телятами или котятами, — сказал Кэрран. — Так что это может быть помет или небольшое стадо.
— Если у нас с Кэрраном будет выводок котят, ты будешь нянчиться с ними?
Эрра уставилась на меня так, словно я дала ей пощечину.
— Они будут очень милыми котятами, — сказал Кэрран.
Я улыбнулась Пожирательнице городов.
— Мур-мур.
— У тебя не будет котят, если моему брату позволят свободно разгуливать, — прорычала Эрра. — Ты пришла ко мне, помни это.
— Если я покончу с собой, умрет ли он?
— Ты не убьешь себя, — сказал Кэрран.
— Ты не можешь указывать мне, что делать.
Он наклонился ко мне, его глаза были полны золота. Его голос был рычащим.
— Это я говорю тебе: ты не убьешь себя.
— Заткнитесь, вы оба. — Эрра нахмурилась. — Если бы это было сделано в старости, да, он бы умер. В этом возрасте я не знаю. Магия слабее, а его воля к жизни очень сильна. Если бы тебя убили, пока он находится за пределами своей земли, ему было бы труднее справиться с этим.
— Так это не гарантия? — спросила я.
— Нет.
— Но это причинило бы ему боль?
— Да.
— Я знаю, что он пытался убить меня в утробе матери, но потерпел неудачу. Он говорит, что передумал. Вероятно, он передумал, потому что начал ощущать побочные эффекты от попыток уничтожить меня.
— Если он умрет, умрет ли она? — Кэрран посмотрел на Эрру.
— Да. Вероятно. Ее магия потенциально может быть такой же сильной, как у него, но она необучена. Это зависит от того, где он и где она, и задействована ли магия. Он сильнее на земле, которую затребовал, а она сильнее на своей территории. Здесь ее шансы на выживание выше.
— Значит, мы не можем убить его? — спросил Кэрран.
— Нет, если ты хочешь, чтобы она жила.
Кэрран выругался.
Я посмотрела на Эрру.
— Как же тогда? Как мне остановить его?
— По одному делу за раз, — сказала Эрра. — Сначала мы сражаемся в битве, затем мы выигрываем войну.
***
ПОЗВОНИЛИ ИЗ ГИЛЬДИИ, и Кэрран отправился туда… на несколько минут. Эрра вернулась в свой клинок. Она не призналась бы в этом, но проявление ее утомляло. Она ненадолго появлялась и исчезала.
Я сидела одна в «Новом рубеже». Никто не звонил с чрезвычайными ситуациями или мрачными предсказаниями. Я оставила входную дверь открытой, и через нее дул приятный ветерок, шевеля бумаги на столе Джули. Стол Дерека всегда был спартанским, стол Асканио представлял собой коллекцию папок с тщательно подобранными цветовыми кодировками, но рабочее место Джули представляло собой беспорядочный набор стикеров, разрозненных тетрадных страниц и листков бумаги со странными каракулями, иногда на английском, иногда на греческом, мандаринском или латыни. Белый камень причудливой формы придавливал стопку открыток, гладкий отполированный камешек цвета чистого сапфира (насколько я понимала, мог быть и настоящим) лежал рядом с куском зеленого стекла, надеюсь, не из Стеклянного зверинца, маленький голубой цветок цвел в маленьком глиняном горшочке рядом с кинжалом…
Мне нужно было пойти домой и попрактиковаться в управлении своей землей. У Эрры было несколько упражнений, которые мне нужно было выполнить. Но я хотела посидеть здесь еще минутку.
Я никогда не хотела ни войны, ни власти, ни земли… Я просто хотела заниматься небольшим бизнесом, где я сама буду выбирать, какую работу мне брать, и помогать людям. Этот офис был моим Водяным садом. Из меня получилась никудышная принцесса Шинара, но я была первоклассной Кейт из Атланты.
Каждый раз, когда мне приходилось использовать свою силу, я рисковала упасть в яму, из которой могла не выбраться. Иногда я балансировала на краю. Иногда я падала, цепляясь за скалу, и в последний момент подтягивалась обратно. Оставаться там, наверху, становилось все труднее и труднее. Я не знала, что именно ждало меня в конце того падения, но у меня были подозрения. Например, сила, но сила не была настоящей приманкой. Теперь у меня была сила, и я научусь использовать ее по указанию моей тети. Нет, что меня привлекало, так это уверенность.
Как только я упаду, сомнений не останется. Я буду делать то, что мне нужно, не сверяя каждый крошечный шаг с каким-то воображаемым набором правил. Не будет иметь значения, что меня кто-то не одобрил. Мне не надо будет убеждать и задабривать людей. Мне не придется торговаться, чтобы им угодить, прикладывать какие-то крошечные усилия, чтобы обеспечить их собственное выживание. Я могла бы просто делать. Я ненавидела ждать. Я ненавидела всю эту политическую чушь. Не расстраивай Стаю, не расстраивай ведьм, не расстраивай Орден, магов или людей. Это было похоже на то, что меня бросили в бойцовскую яму со связанными руками. Я все еще могла сражаться, но это было намного сложнее.
Если я упаду, Кэрран бросит меня. Джули тоже. Я взяла с нее обещание, что она так сделает. Дерек…
Ворон часто повторял мне снова и снова, что дружба и взаимоотношения ослабляют. Они делают тебя уязвимым. Они дают другим людям возможность контролировать тебя. Он был прав. Я оказалась в этом беспорядке, потому что бегала вокруг, пытаясь уберечь всех, и теперь, когда я парила над пропастью, их любовь привязывала меня к краю, но само их существование толкало меня туда. Мне нужно было больше власти, чтобы обеспечить их безопасность. Мне нужна была самостоятельность для принятия решений.
В конце концов, не от
