Роберт растерялся, увидев Юлю не в постели, и все заготовленные слова вылетели напрочь у него из головы. Стройная, сексуальная даже в этой нелепой пижаме, она с улыбкой сытой кошки наблюдала за ним из серого проема окна. «Эта дама лихо управлялась с мужчинами и насолила англичанам»,— как метко Артур сравнил Юлю с леди Винтер, французской шпионкой из романа Дюма:
—Кто разрешил тебе вставать?— Роберт не спеша пересек комнату и опустился перед Юлей, оседлав стул, за который она держалась.
—Не знала, что для этого нужно спрашивать разрешение!— Юля коснулась руками его волос, спустилась пальцами по шее, слегка царапая кожу, к плечам и скользнула под рубашку.— Отшлепаешь меня за провинность?
—Что ты со мной делаешь?— Роберт уткнулся ей лицом в живот.
—Соблазняю самым наглым способом.
—Ты же еще утром пластом лежала,— он расстегнул нижние пуговицы пижамы и провел пальцами по тонкой талии, спине. Она казалась ему еще более совершенной чем раньше.
—Если ты не разлюбил меня раздевать, предлагаю вместе принять ванную или душ. Здесь есть что-то в этом роде.
Роберт не сразу вспомнил фазу выдоха. Как он успел заметить, Юля никогда не отличалась ни робостью, ни трусостью, но сейчас она его просто сразила своей отчаянной храбростью.
—Ты с ума сошла?
Она расстегнула оставшиеся пуговицы, и края рубашки разошлись в разные стороны. Роберт распахнул их еще шире, тяжело сглотнул и ладонями обхватил ее упругую грудь, чуть не задев еще совсем свежий рубец.
—Какая ты красивая,— прошептал он, ощущая трепет ее тела.— Но еще слишком рано. Я не хочу причинить тебе боль.
Роберт развернул стул и усадил Юлю к себе на колени. Вздох облегчения, вырвавшийся из ее груди, устыдил его в том, что он заставил ее так долго стоять. Роберт прикусил мочку уха и нежно провел губами по тонкой шее.
—Ты можешь причинить мне боль, но только не так,— она обхватила его лицо ладонями и заставила взглянуть ей в глаза.— Скажи, ты по-прежнему любишь меня?
—Да,— выдохнул он, проклиная себя за предательство.
—Тогда давай съедем сегодня отсюда? Поехали ко мне или в гостиницу. Ни одного дня не хочу здесь больше оставаться. Уколы я могу сама себе делать, твой отец сказал, что со мной уже все в порядке,— она говорила торопливо, будто боялась услышать отказ.
Роберт поднялся и положил Юлю на кровать. Не в силах выдержать ее взгляд, он отошел к окну, сунув руки в карманы.
—Мне нужно уехать, Джу.
—Уехать?— голос ее надломился.— Куда?
—В Лондон. У меня горят сроки, а рукопись еще не готова.
—Но ведь есть электронная почта.
—Да, это оставляет надежду, что не все потеряно. Но твой бывший молодой человек раздолбал мой ноутбук, где хранились очень важные материалы. Я не смогу восстановить их в России.
—Я не вправе удерживать тебя,— вздохнула она.
—Джу, я вернусь через пару недель,— Роберт прошелся по палате, понимая, что если он сейчас приблизится к Юле, то уже не сможет уйти.— С тобой ведь мой отец, будь с ним…
—Что?— перебила его Юля.— Что ты сейчас сказал?
Роберт сел на стул и уставился на нее. Пальцы ее сжались в кулаки, а взгляд, на долю секунды вспыхнул, как у ощерившейся кошки, и пронзил его до печенок.
—Я сказал, будь с ним,— былые обиды всколыхнулись внутри, и у него невольно вырвалось.— Вы неплохо проводите вместе время.
—Стоп, Роберт,— Юля закрыла ладонями лицо.— Я ничего не понимаю. Возможно, дело в том, что русский твой второй язык. Ты только что сказал, что вернешься. Правильно?
—Правильно,— Роберт лавировал как корабль в порту.— Или вы приедете вместе с отцом.
—Хорошо, я поняла,— неожиданно легко согласилась Юля: «Роберт, за что? Вот это нож в спину! Неужели история повторяется? Не пойму, во имя чего вдруг такая жертвенность? Синдром Громова оказался заразен, и ты тоже струсил? У твоего отца скоро день рождения, и ты не знаешь, что подарить? Только бы не разреветься!».
—Мне нужно заказать билет,— Роберт встал.
—Конечно, иди.
—Что ты задумала?— нахмурился он.
—Я задумала? — на губах Юли заиграла презрительная усмешка.
—Нет,— он сел обратно, чувствуя себя собакой на сене.— Так не пойдет. Ты все неправильно поняла.
Юля рухнула на подушку.
—Не мучай меня, пожалуйста,— она, путаясь в мелких петлицах, застегнула пару пуговиц.— Иди… За билетами.
Роберт тяжело вздохнул.
—У меня столько вопросов к тебе на самом деле.
—Потом задашь, иди,— Юля улыбнулась.— Мне нужно немного отдохнуть.
—Укрыть тебя?
В Юлиных глазах промелькнуло нечто незнакомое Роберту. Опять вспомнился Артур, и его слова: «На мужчин она смотрела как на пустое место». Юля продолжала улыбаться, хотя уголки ее губ подрагивали. Роберт чувствовал себя так, будто его только что выгнали из Букингемского дворца.
—Я сама, спасибо,— ее улыбка напрягала до невозможности, взгляд не соответствовал движениям губ.— Мне нужно больше двигаться.
Роберт встал и, не оглядываясь, вышел из палаты.
Слез не было, грудь сдавило так, словно Юлю обнял медведь. Она еще долго смотрела на дверь, не в силах до конца поверить в случившееся. Обрывки разговора прокручивались в голове, осмыслялись, принимали разные формы и приобретали четкую сущность: «Вот и все! Грабли, как инструмент самообучения для несостоявшейся леди Фаррелл, в студию! Очередная попытка стать слабой и хрупкой с треском провалилась. Козел ты, а не львенок! Какая-то беспроигрышная лотерея на мелкий рогатый скот». Усилием воли, она повернулась набок, села и с тоской посмотрела в окно. От аромата парфюма Роберта, все еще витавшего в воздухе ее замутило. Юля перебралась ближе к спинке кровати и, схватившись за опору, встала. Она дошла до окна, вцепилась в ручку нового стеклопакета и распахнула его настежь. Промозглая сырость с порывом ветра ворвалась в палату. Юля, запрокинув голову, хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на песок: «Будь с ним! Это что, фирменная фраза семейства Фаррелл? Я вам мячик, что ли, мистеры? Как я могла поверить тебе, львенок?»
