— Что? Что значит не главное??? — практически одновременно посыпались возгласы.
— Послушайте меня и не перебивайте.
Родители напустили серьёзность и послушно приготовились внимать.
— Сегодня должно было состояться знакомство с семьёй жениха, но всё будет не совсем так. Что бы вы ни услышали, прошу, не осуждайте меня. Мне, как никогда нужна ваша поддержка. Возможно, я поступаю неправильно, и даже жёстко, но я так решила, и назад пути нет. Вы сами всё поймёте.
Мама молчала, угрюмое выражение лица говорило за неё.
— Я думаю, надо поесть. Дочка старалась, готовила.
Алёнка с облегчением улыбнулась:
— Спасибо, пап.
— Обращайся, — выдавил он из набитого рта и толкнул локтем застывшую в недоумении жену. — Ешь! Вечер обещает быть томным.
***
Очередной укол совести при виде его радушной семьи, встречающей улыбками и восторженными приветствиями. Алёна готова была развернуться и бежать куда глаза глядят. И зачем только всё затеяла?! Она сделала несколько глубоких вдохов, успокоилась и, переполненная решимостью, перешагнула порог особняка, наполненного переплетающимися вкусными ароматами. Волнуясь, она не смогла поесть дома. Жаль, что и тут не придётся.
Мама Антона сияла, с неподдельной искренностью благодарила за визит и щебетала, что безумно рада знакомству.
— Проходите, проходите. Присаживайтесь. Алёнушка, ты уже своя, размести гостей, чтобы им было удобно.
Слова резанули, сердце защемило. Алёна себя осекла. Сколько можно жалеть других, забывая о себе?! Хватит. И пусть его родители не виноваты, но обязаны знать правду.
— Я хочу сказать тост, — пробасил глава семейства, как только все разместились за столом.
— Не нужно. Я скажу первой, — невеста встала и обвела собравшихся рассеянным взглядом.
— Алёна, разве можно так нетактично перебивать? — Антон смотрел с осуждением, как воспитатель детского сада на нерадивое дитё, совершившее шалость.
— Ты прав. Нельзя. Однако ты только что это сделал, чем полностью развязал мне руки, — гробовая тишина за столом и взгляды, обращённые на невесту, что сегодня явно не в духе.
— Ничего, ничего, сын. Я скажу после, — мужчина натянуто улыбнулся и сел на своё место, стараясь скрыть недовольство за маской безразличия.
— Мы познакомились с Антоном при очень необычных обстоятельствах. Он повёл себя как галантный мужчина, чем сразу же заслужил уважение и доверие. Антон красиво ухаживал, всеми силами добиваясь моего расположения. И добился, я захотела быть с ним, выйти замуж, родить детей и идти по жизни рука об руку с надежным, порядочным человеком. Он был рядом в самые трудные моменты, поддерживал, помогал, засыпал подарками и обещаниями дать мне всё самое лучшее, — Алёна старалась ни на кого не смотреть, чтобы не сбиться, но таки поймала горделивый взгляд его мамы. С сожалением поджав губы, она продолжила. — Но каково же было моё удивление, когда некоторое время назад, я узнала, что именно он стал причиной тех самых трудных моментов. Он добился меня обманом, оклеветав и унизив. Сначала подстроил поцелуй на глазах у того, с кем я тогда встречалась, прекрасно зная, что тот человек так просто это не забудет. Затем, он выставил меня порочной лгуньей, выдумав то, чего не было и быть не могло. Сделал из меня девушку лёгкого поведения, способную лечь в постель с первым встречным ради забавы или мести. А пару месяцев назад предложил меня в обмен на восстановление «Сицилии». Попросил деньги за расторжение отношений. Я прекрасно понимаю, что тем самым он хотел ещё раз подставить того парня. Угнетает другое. Я почти уверена, что потеряв свой бизнес, он рассчитывал, что жалостливая и немощная Алёна опять не изменит своим принципам, увезёт с собой, подарит своё дело, которое имеет только благодаря средствам и трудолюбию родителей. Кн иг о ед . нет
Алёна слышала, как рядом сопит папа, видела, как мама пытается отыскать под столом его руку, чтобы сжать покрепче и успокоить. Видела стыдливые глаза родной сестры несостоявшегося мужа. Его старший брат задумчиво кивал головой и постукивал пальцами по столу, обтянутому белоснежной скатертью. Пунцовый от гнева родитель жениха метал молнии, а мама смотрела на Алёну глазами полными слёз.
— Значит, за это мстил Руднев? А я-то считал его беспринципным, заигравшимся в безнаказанность, ублюдком. Молодец, сын, хороший путь выбрал. А в итоге, ни работы, ни жены. Разве мы так тебя воспитывали?
— Коль, подожди, — мама вытерла щеки и растерянно посмотрела на девушку, которую уже называла дочерью. — Но ведь если любишь, можно попытаться простить. Я понимаю, Антон поступал отвратительно, но он старался для вас.
— Я не люблю вашего сына. Простите, мне очень жаль.
— Но … я не понимаю, зачем тогда свадьба? — совсем отчаявшаяся женщина скользила взглядом по членам своей семьи, ища поддержки.
— Я шла на брак добровольно, пытаясь убежать от несостоявшихся, заранее обреченных отношений, не зная правды, я думала именно так Выбрала Антона как добропорядочного, заботливого, любящего мужчину, способного создать семью и сделать всё во имя её блага. Но я в нём ошиблась и рада, что вовремя всё узнала.
— Зачем ты сюда припёрлась в таком случае? Зачем притащила своих родителей и треплешь нервы моим? К чему этот цирк? Хотела выставить меня дураком? — Антон всё-таки решил подать голос. Он едва-едва сдерживался и цедил сквозь зубы каждое слово.
Алёна не удостоила его взгляда, ответила, глядя перед собой.
— Я не хочу, чтобы твоя семья считала меня легкомысленной девицей, способной изменить предпочтения накануне свадьбы. Замужество для меня — это святое. Один раз и на всю жизнь. А ты, теперь я в этом уверена, облил бы меня грязью и выставил неблагочестивой особой, наплевавшей на моральные устои. Теперь все знают правду, и мои родители тоже. Это главная причина, но есть ещё одна, — Алёна перевела глаза на перекошенное от гнева лицо. — Я целый год плакала в подушку, проклиная тот день, когда его встретила. А змея, тем временем, вертелась возле меня, жалила и наслаждалась моей болью. Ты холодный и бездушный. Я считаю, ты заслужил, чтобы твои самые близкие люди об этом знали. Хотя для них ты всегда будет родным человеком, а для матери лучшим сыном, пусть помнят обо мне, как о примере твоих возможных поступков ради достижения своих целей. Помнят и опасаются. Называй это как хочешь. Возможно, это месть, я спорить не буду.
Она не отвела глаз, не стушевалась под давящим, ненавидящим взглядом, напротив, готова была бесконечно наблюдать за его крахом, и тем, как он бесился, осознавая это. Тишину за столом прервал папа.
— Я думаю, нам пора удалиться. Спасибо, ужин был вкусный, жаль ничего не попробовал, насытился беседой, — он встал, следом за ним торопливо поднялась мама. — Не смотря на всё, что сейчас узнал, чувствую себя обязанным принести извинения от всей нашей семьи. Вышло всё до абсурда омерзительно, не успели даже порадоваться счастью детей.
