видели ее. Даже старый вояка Лестер, который никогда не сводил с меня глаз, когда мы покидали стены замка, тоже не обратил на старуху внимания, будто она была невидимкой. “Хочешь добиться успеха и получить все о чем мечтаешь?” — тихо спросила она. Думаю, каждый на моем месте ответил бы “да”. “Но запомни, никому ни слова о нашей встрече…” — пробормотала старушка.
После моего согласия, она передала небольшой подвес на шнурке и велела носить его не снимая. Черный амулет в виде звезды, ледяной на ощупь, холодил ладонь, а в груди разгорался огонь бесстрашия и отваги. В тот момент я понятия не имел с чем столкнулся. Каждое утро я просыпался и чувствовал тепло этого маленького кулона, думая, что так он греет мое сердце и ведет к успеху.
Когда мы вернулись домой, отец был сильно обеспокоен чем-то. “Мне нужно решить одну важную проблему. Это займет всего лишь дня три. Обещай мне, что в мое отсутствие во всем будешь слушаться маму.” — сказал отец и, взяв с меня слово, отправился в сторону Драконьего ущелья, в сопровождении отряда самых верных и надежных воинов.
Прошло три дня, но отец так и не вернулся. На четвертый день, когда солнце шло к закату, загудел горн и забили колокола. Это означало только одно, что драконы прорвались через ущелье. Такое случалось редко, примерно пару раз в год, но каждый житель города знал, что лучше в этот момент спрятаться в надежном укрытии.
Мама увела меня в убежище, куда огонь не добрался бы, даже если во всем замке бушевал пожар. Она сказала, что пока мы не дождемся Лестера, выходить оттуда нельзя. Но желание увидеть дракона овладело моим разумом, и уже ничто не могло остановить меня на пути к намеченной цели.
Конечно же мать не могла бросить, хоть и обезумевшего, но все же своего родного сына в беде, и побежала за мной.
Лучший способ увидеть дракона — это забраться на северную башню — самую высокую башню с круговым обзором и широким витражным окном, открывающим вид на остроконечные горы.
Не помню, как мы оказались на последнем этаже, но вид огромной стаи драконов, чьи черные силуэты на фоне уходящего солнца, становились все больше и больше, навсегда остался в моей памяти.
“Эдвард нужно уходить отсюда, здесь опасно!”— умоляла меня мать. Но оторваться от такого захватывающего зрелища, было невозможно.
Послышался гром. Я заметил, что тучи в небе сгущаются, и вот-вот должен полить ливень. Внезапно, с диким грохотом, позади нас рухнула крыша. Казалось молния ударила в башню, так что стены затряслись. Сквозь клубы пыли появилась голова дракона. Глаза ящера сверкали огнем, а длинные ветвистые рога упирались в уцелевший свод потолка. Я удивился размерам этой твари. Она бы с легкостью могла проглотить нас обоих.
Мама прижала меня к себе, бежать было некуда. Время словно замедлилось, и я с ужасом смотрел, как открывалась пасть монстра. Он будто делал глубокий вдох, готовясь обрушить на нас всю свою огненную мощь.
Как только из недр раскаленной до бела глотки показалось пламя, мать со всей силой толкнула меня в сторону. Она успела крикнуть — “Эдвард беги!”, до того, как ее объяло яркое пламя.
Я отвернулся от дикого жара, и увидел шкаф в двух шагах от себя. Буквально прыгнув в него, я успел закрыть толстую дубовую дверь. Огонь задел лишь мою кисть, но в тот момент я не чувствовал боли.
Через мгновение наступила тишина. Чувствовался запах гари, и я уже начал кашлять от дыма, просачивающегося сквозь щели. Я выглянул наружу. Языки пламени струились по голым оконным рамам, а свет уходящего солнца лучился в едком сером тумане. Через проломленную крышу и стену были видны черные тучи.
Я пытался найти маму, с ужасом думая, что мне предстояло увидеть. Но на том месте где она стояла из-за плотного дыма ничего не смог разглядеть. Дышать стало невозможно. Чудом увидев выход с покосившейся дверью, на черную лестницу, я быстро покинул башню.
Когда я спустился вниз, и выбежал в сад, на улице уже лил ливень, слышались раскаты грома и далеко в небе сверкали молнии. Хотелось позвать на помощь, но никого вокруг не было. Да никто бы и не смог помочь спасти мою маму. «Ее больше нет»— промелькнула мысль в голове.
Я было ринулся обратно к ней, но, подумав, какой ужас ждал меня наверху, в отчаянии упал на колени и закричал от бессилия. Мокрый и продрогший, я сидел на земле и плакал. Казалось по лицу текли только слезы, бесконечной холодной рекой.
Вдруг, грянул оглушительный гром, и в полумраке сумерек сверкнула молния, разрезав небо ярким каскадом тонких линий, освещая все вокруг. Краем глаза я заметил что-то огромное и черное справа от себя.
У потивороложной стены, возле покосившегося дерева, неподвижно лежал дракон. Его мокрая чешуя поблескивала в свете молний. Мерзкое существо не подавало никаких признаков жизни. Оно распласталось на земле, расправив широкие крылья. Массивный черный хвост терялся в листве дерева. Монстр головой взрыл землю, зарывшись в перемешанную с листьями и камнями грязь. Повсюду лежали обломки веток.
Злость и ненависть переполняли меня. Я подошел ближе, и подняв с земли кусок ветки, начал с силой бить мертвую тварь по голове.
Я истошно кричал, нанося удары, пока не почувствовал жуткую боль в руке. Рана от ожога начала кровоточить, и скорчившись от боли я упал на землю и зарыдал. Кто-то подошел ко мне, и накрыв плащом, поднял на руки. После я очнулся у себя в кровати, рано утром.
Впервые за несколько дней я не почувствовал тепла черного амулета. Лестер забрал его у меня, сказав, что это зло. Бодрое чувство уверенности, придававшее мне силы каждый день, исчезло. Осталось лишь горе и отчаяние.
Лестер рассказал, что случилось ночью. Оказалось, что все нападавшие драконы, загадочным образом, замертво упали наземь, успев повредить лишь северную башню. Народ радовался этому чуду, пока не узнал, что случилось с их королевой.
Вечером вернулся отец. Он с ужасом встретил эту новость. Радость победы над стаей драконов вмиг испарилась, и осталось лишь горечь и боль от потери любимой жены. Было страшно признаться ему, что это я виноват в смерти матери. Но я все же нашел в себе силы и рассказал.
К моему удивлению отец не злился. Наоборот, он похвалил за то, что у меня хватило смелости признаться в своей ошибке, и показав черный амулет, сообщил, что теперь я не
