наступила нервная неровная тишина. В печи потрескивали осиновые поленья.
— Существует некий замысел, осуществление которого должно принести успех. Прошу простить, господа. Сейчас я не открою его ни одному из вас. Соответствующие указания каждый получит непосредственно перед боем. Пока же — все подошедшие части остаются на тех позициях, которые занимают в данное время. Я прошу всецело довериться мне… Вопросы, господа?
— Мудрите вы, что-то, по-моему. Господин главнокомандующий! Вы отдаете себе отчёт в том, какую ответственность на себя берёте? — покачал головой Макгребен.
— Если бы я не ощущал этой ответственности, господин генерал, я не стал бы выводить свой полк из Элт-Энно. Ещё вопросы? Нет? Все свободны!
Когда, находясь в полном недоумении, господа генералитет изволили удалиться, к Даурадесу подошёл адмирал Кратар.
— Я тебя понял, Даурадес, — вполголоса молвил он. — И не стал спрашивать при всех. Но мне кажется, что со мной у тебя всё-таки должна быть какая-то договоренность. Я отправляюсь к флоту. Так что же мне, продолжать, подобно дохлой селёдке, болтаться в заливе и ждать, пока с берега заговорят ваши пушки?
— Именно, адмирал. Именно.
— Это-то — не проблема… — Кратар озабоченно почесал свой знаменитый выпуклый как яблоко подбородок. — Скажите, Даурадес: у вас действительно есть какой-то чудодейственный план?
— Господин адмирал, господин адмирал… Вам я скажу честно. У меня нет никакого плана! Келлангийцы выгнали в поле около тридцати тысяч своих солдат. Ещё около десяти тысяч постоянно находятся в городе. У нас подошло всего около пятнадцати тысяч. Тоже немало… Вся эта масса людей, лошадей и артиллерии сосредоточена на узком перешейке, в пространстве величиной с ладонь. Так или иначе, будет давка. К тому же… представьте. Время идёт, люди ждут… И ждут, и ждут, и ждут… Вы поняли мою идею?
— Кажется, понял, дружище! Разрешите вопрос? А мне что же, остаётся запереть для келлангийцев выход в море?
— Вы не должны пропускать их корабли в направлении севера. Пускай дрейфуют к югу, в сторону Бэрланда. Но нам ни в коем случае нельзя удерживать их в городе! Представьте себе, что случится, если эта масса, отчаявшись, повернёт обратно. Они нас просто сметут. А так… пусть бегут прочь из Тагр-Косса! Надеюсь, вы удовлетворены?
2
На другое утро Дарамац, командир разведки только что доложил главнокомандующему о замеченных ими многочисленных "волчьих ямах", а также о том, что келлангийцы, выведя из города несколько сотен жителей, поставили их впереди своего войска.
— Учатся понемногу, — проронил кто-то.
— Не поздновато ли? — заметил другой.
Даурадес, пасмурный как весеннее тагркосское небо, наблюдал за келлангийскими позициями. Шёл второй час с той поры, как противники встали лицом к лицу. Ни одна из сторон не начинала сражения. Где-то в море ждал начала канонады адмирал Кратар.
Силы келлангийцев прибывали и прибывали. В подзорную трубу были отчётливо видны многочисленные повозки и батареи, пехотные и конные отряды, проходившие туда и сюда за линиями окопов.
— Всё строятся да перестраиваются, — отмечал Гриос. Его всадники под штандартом грифона только и ждали сигнала.
— Ну что, нам дожида-аться их, что ли? — беспокоился Еминеж. — Ка-ак врезать посередине! Пусть забегают!
— Нет, — отзывался Даурадес. — Я не дозволяю вам врезать им посередине… Пускай себе стоят или гуляют, ждут, разрываются от нетерпения…
— Вот что, — отрываясь от подзорной трубы, твёрдо сказал он. — Вся наша вчерашняя диспозиция — неверна в корне. Ударим в центр — затопчем своих. По флангам — потеряем кавалерию… Атаковать мы, конечно, попробуем… Правда, это потребует максимальной собранности, а главное — быстроты. Не давать им опомниться! Напор и только напор! Подготовить к бою пятый и шестой тагрские и первый и второй чаттарские… И ещё — на всякий случай, разгрузим центр… Генерал Макгребен! Дело за вашими стрелками. По-моему, скоро для них представится большая работа…
Проходили минуты, проходили часы, дело шло к полудню, а бой не начинался. Беспрестанно шевелившееся войско келлангийцев и суровое в своей немой, каменной неподвижности войско тагркоссцев стояли друг против друга.
То ли Гурук, то ли Крабат промолвил:
— Нам-то что! Мы — полевые, а они… только из тепла. Зубы, небось: "дыр-дыр-дыр".
Подступало время обеда.
…И вдруг пехотинцы Келланги, что находились в первых рядах, поспешно перестроились и из-за их спины вырвался крупный отряд кавалерии, числом не менее двух тысяч сабель.
Этот удар, предпринятый на свой страх и риск командующим центром келлангийского войска, был направлен в самое сердце тагркосских позиций.
По приказу Макгребена тагркосские войска поспешно отодвинулись вправо и влево. Отважные келлангийцы, потрясая палашами, с боевыми криками протаранили расступившиеся боевые порядки и ворвались, как им казалось, в тыл тагркосской армии. Здесь они также не встретили никого и в недоумении заметались по полю.
Тагркосская артиллерия, за исключением небольших полевых орудий, оказалась сосредоточенной именно здесь, в тылу, чтобы поддерживать огнем наступающие колонны. Развернуть пушки для артиллеристов Теверса было делом нескольких минут…
Пути назад у келлангийских кавалеристов не было. Пехотинцы — стрелки Макгребена сомкнули ряды. Часть их немедленно открыла сокрушительный огонь по келлангийской пехоте, следовавшей за кирасирами. Остальные, перестроясь в боевой порядок, изготовились к стрельбе по вражеской кавалерии.
Грохот их винтовок совпал с грянувшим в то же мгновение ураганным огнем, воем и визгом картечи тагрских пушек.
Это был огонь на истребление. Десятки и сотни всадников рядами валились под выстрелами; они опрокидывались на скаку в талый снег; десятки и сотни коней, потерявших всадников мешали келлангийцам перестроиться в боевой порядок. Кавалеристы соскакивали наземь и, марая роскошные белые плащи, вжимались в грязь. Орудия Теверса били прямой наводкой. В этой кровавой сумятице не мог уцелеть никто… Уцелевшие всадники высыпали в степь, где их встретила, в полной боевой готовности, конница Вьерда.
В это же время по приказу Даурадеса около тысячи тагркосских кавалеристов, позади каждого из которых сидело по пехотинцу, на плечах отступавших келлангийских стрелков начали атаку. За ними, нахлёстывая лошадей, пошли в бой лёгкие полевые батареи.
И тотчас, как это предсказывал Гриос, в келлангийском строю колонны перепутались с колоннами. Артиллеристы выжидали — тагркосская кавалерия летела прямиком на "волчьи ямы". Жители Урса, покорные как овцы, наблюдали, как из-за холмов прямо на них надвигается волна конницы, готовой смять, растоптать и изрубить любого, кто встанет на ее пути.
Однако ситуация снова сложилась не так, как надеялись келлангийцы. Не доезжая четверти мили до позиций противника, строй всадников вначале рассыпался, затем разошёлся надвое. Келлангийцы увидели тысячу пехотинцев, которые с карабинами наготове бежали к их окопам. Всадники, не доезжая "волчьих ям", сохраняя боевой порядок, наискосок помчались к левому и правому флангам. Там, где они
