бы в захолустье. Вполне возможно, что верхушка, прослышав о «чудо-коте», не захочет договариваться, а просто попробует схватить и выпытать нужные сведения. Люди такие люди, стремление получить всё, сразу и на халяву неистребимо… Поэтому не исключено, что из города придётся быстро валить.
Сейчас Черныш имел редкую возможность практически в тепличных условиях знакомиться с местной школой магии, попутно изучая свои возможности. Неизвестно, как долго продлиться эта благость. Надо пользоваться моментом, пока о его существовании не прознали высокие круги, потому что их реакцию заранее предсказать нельзя.
В кои веки вселенец собрался с духом и посетил часовню Хозяина Нижнего Мира, ту, что на кладбище. Прежде он избегал туда заходить из опаски привлечь ненужное внимание. Всё-таки, как ни суди, с формальной точки зрения Черныш являлся существом, счастливо сохранившим память о прошлом перерождении, то есть нарушителем текущего порядка. Как с такими поступают высшие силы – вопрос открытый. Не исключено, что подобных хитрованов не трогают, пока не замечают, но уж если заметили… Дальше фантазия буксовала, однозначно не обещая ничего приятного.
В конечном итоге Черныш набрался храбрости и, решив, что прятаться вечно невозможно, в часовенку вошел. Как ни странно, небеса не разверзлись, изображения на стенах кровавыми слезами не заплакали и в целом ощущения от пребывания в малом храме ему понравились. Энергетика здесь сильно отличалась от общего храма Пятерых, можно сказать, носила противоположный знак. Вселенец даже пожалел, что явился сюда не сразу. Он словно купался в прохладной тягучей силе, впитывая крошечные порции и чувствуя, как исчезают остаточные болячки от удара перстня-артефакта, как становится легче двигаться, тело обретает крепость, мысли становятся четкими, ясными, в движениях появляется ловкость и грация. Уходить не хотелось, отчасти потому, что спустя небольшое время вне пределов часовенки эффект проходил и организм возвращался к условной норме.
Кажется, теперь Черныш понимал Накара. Культ Пятерых – это действительно культ Четверых и Одного.
Получалось, что у них с Версанией мутации идут из одного источника. Правда, результат сильно отличается. До тех пор, пока лейтенант Корник (скорее всего, ныне покойный) не пригвоздил его к столбу ножом, Черныш даже не подозревал о своём отличии от простых котов. Ну, за исключением интеллекта и памяти, само собой. Он пил, ел, спал, ходил в туалет, с удовольствием валялся на солнышке, бесился из-за непонятливости Сантэл и не испытывал никаких признаков угасания эмоций. Люди, находясь рядом с ним, тоже не чувствовали внешне схожего с прикосновением ледяного ветра оттока энергии. То есть ничего, напоминавшего происходящие с Версанией процессы.
Лично он видел всего одно логичное объяснение, которое ему не особо нравилось. Очень уж сильно оно намекало на рабский ошейник и необходимость отдавать внезапные долги. Его, Черныша, бессмертие от физических воздействий и чувствительность ко всему, связанному со смертью, фактически лишенные побочных эффектов, свидетельствовали о идеально подходящем теле. Подходящем для обитания вернувшейся из царства мертвых души, подходящем для работы с энергией соответствующего спектра. Так, может, это тело никогда не было живым? Может, оно таким изначально было создано?
А вот Версания раньше была живой. Собственно, она до сих пор живая, её перерождение завершено дай бог процентов на десять. Отсюда проистекают её странности, ведь её организм не приспособлен к подобного рода мутациям и… Дальше мозг пасовал, знаний для продолжения анализа не хватало, а догадками сыт не будешь. В любом случае – мысль, что после завершения мутаций девушка превратится в обычного человека, только с рядом особенностей, Черныш вслух высказать бы не рискнул. Потому что сам в неё не особо верил.
В семье Сантэл называли «Крошкой». Сейчас, конечно, реже, чем раньше, когда она была маленькой, но до сих пор у старших братьев и сестер нет-нет, да проскакивало в беседе. Скоро, надо полагать, перестанут называть совсем, потому что девица активно шла в рост и к свадьбе прозвище будет выглядеть форменным издевательством. Да и в принципе она уже выросла, стала взрослой. Потому что взрослый отличается от ребенка уровнем решаемых проблем.
- А если он ребенка признает?
- Да с какой стати? Ему семья не даст.
- Ну, а вдруг у меня сыновей не будет?
- На этот счет ничего не скажу, - смерил подопечную взглядом Черныш. – С рождениями не ко мне. Но, логически рассуждая, с чего бы? Девка ты здоровая, у ближайших родственниц тоже проблем со здоровьем нет, про жениха сама знаешь. В крайнем случае жрецу заплатите, он попросит, кого надо.
- Не знаю, - помолчав, передернула плечами Сантэл. – Тревожно как-то.
На дворе царил аналог средневековья с его патриархатом. Не то, что феминисток – даже их предшественниц суфражисток в проекте не предвиделось, из женщин самостоятельно решать свою судьбу могли только магички. Довольно сложно навязывать свою волю тому, кто может в тебя фаерболом запулить или, куда чаще, подлить нечто затейливое в питьё. Поэтому немногочисленных магичек общество игнорировало, воспринимая их как неизбежное зло и исключение из правил.
Наличие любовницы у мужчины не порицалось. Более того – мужчина или юноша, вошедший в возраст и принадлежащий к более-менее высокой семье, просто обязан был обзавестись любовницей. Её отсутствие вызывало подозрения, свидетельствовало о возможной болезни или неподобающих увлечениях.
О том, что её жених периодически навещает симпатичную вдовушку, Сантэл прекрасно знала. К тому факту, что эти визиты не прекратятся и после свадьбы, относилась спокойно, воспринимая простолюдинку не соперницей, а чем-то вроде статусного украшения, обязательного для людей её круга. Смущало девушку иное. Лебин то ли был неосторожен, то ли не думал о последствиях, но у него подрастал годовалый бастард, при определенных обстоятельствах способный претендовать на отцовское наследие.
- Ты просто волнуешься, - фыркнул кот, умудрившись вложить в голос успокаивающие нотки. – Это нормально. Когда успокоишься, то поймёшь, что для тебя лучше об этом ребенке вообще не знать.
- Ну да, - скривилась девушка. – Как же! Уже четыре «подружки» посочувствовали, не узнаешь тут… Может, сказать брату? Пусть намекнет, дескать, лучше любовницу с ребенком куда подальше отправить? Домик купит, содержание выделит, что там ещё?
Про себя Черныш порадовался – о жестких превентивных мерах речи не шло. Всё-таки Сантэл – девочка добрая, иная на её месте начала бы подумывать о детоубийстве. Тем не менее, глупые порывы следовало давить в зародыше.
- Так, - скомандовал кот, садясь на подушке. - Пришло время очередного урока. Вышла на середину комнаты, да, вот сюда. Присела. Присела! Встала. Повтори: «Далеко не всё из того, что делать можно, делать нужно».
-
