если ты здорова — хорошо, я здоров.
Скептик (Атия III)
Окончательно сбитая с толку Атия молча наблюдала за тем, как в лучах восходящего солнца Луций Марций, проклиная фалернское, сенат, триумвират и почему-то Митридата Евпатора, пытался натянуть на себя панцирь. Панцирь активно сопротивлялся. Рабы не решались к нему подходить, зная, что с похмелья хозяин всегда не в духе, Атию с ее попыткой предложить помощь, он послал куда подальше немногим ранее.
Поэтому она сидела в кресле, наблюдала за выписываемыми мужем пируэтами и пыталась решить, стоит ей на него обижаться, или все-таки нет.
Последняя застежка после неравного боя все же сдалась Луцию и он, облегченно выдохнув, мешком повалился на стоявшее неподалеку ложе:
— Эй, мальчик, — окликнул он молодого раба, что ошивался рядом и тихо хихикал в кулак, наблюдая за его потугами, — Принеси-ка мне еще фалер…
Атия возмущенно кашлянула:
— Луций, что я тебе говорила?
— У меня голова раскалывается, — мрачно проворчал Луций, — Это лекарство.
— Знаю я твое лекарство. Сегодня полечишься, завтра полечишься, послезавтра. А потом — привет запой. Не допущу. Эбурий, стой, где стоял, — одернула она раба. Луций отчаянно застонал, — И вообще, ты мне обещал сегодня сходить к Гаю и помочь выяснить, что у него там происходит. Раз уж ты утверждаешь, что никаких лемуров там быть не может.
Пусть по прошествии времени и при свете солнца та роковая ночь и казалась ей страшным сном, который ушел с рассветом, чтобы больше никогда не вернуться — Скрибония и домашние сына тоже все видели, а значит ей не могло причудиться.
— Да пойду я, пойду, — глухо отозвался Луций, — Но, если ты хочешь, чтобы от меня была хоть какая-то польза — ты дашь мне выпить.
Атия была непреклонна:
— Мы уже об этом говорили, я не хочу повторяться. Нет. Я не хочу, чтобы мой муж превратился в Катона[1]. Или, чего хуже — Бибула[2].
Очередной глухой стон со стороны Луция стал ей ответом.
— И скажи мне, чего ради ты вообще так вырядился? — перевела она тему, надеясь, что хоть так получится отвлечь мужа от желания выпить.
Луций осекся прямо посреди очередной страдальческой тирады, вкратце сводящейся к «люди добрые, помогите, злая жена не дает опохмелиться!», а потом повернулся к ней и неожиданно серьезно сказал:
— Ты просто не помнишь Суллу. Ты тогда еще слишком маленькой была, — по спине Атии пробежал холодок. Мама ей рассказывала… — Ты меня, конечно, извини, но твой сын… Слишком сильно мне его напоминает.
— К чему ты клонишь? — голос Атии практически сошел на нет. Она была совершенно не уверена, что хочет услышать ответ на этот вопрос.
— Честно? К тому, что у твоего сына мы сможем обнаружить все, что угодно. И к этому чему угодно лучше по максимуму подготовиться заранее.
Но как тебе панцирь поможет против духов? — чуть не сорвалось с ее губ, но она одернула сама себя. Луций не верил в духов. Судя по всему, Луций считал, что в произошедшем как-то замешан ее сын, — и боялся его.
Атия нервно сглотнула.
Он ошибался. Он просто не мог не ошибаться. Возможно, он был прав и дело было действительно не в лемуре, но то, свидетелями чему они со Скрибонией стали, просто не могло быть делом рук человеческих.
— А мне точно надо идти? — раздался неуверенный голос Скрибонии.
Два предыдущих дня рабы отпаивали ее успокаивающими травами, и только сейчас она более-менее вернулась в сознание. Это хрупкое равновесие было слишком легко разрушить, но Луций все равно настаивал на том, что ей необходимо идти с ними, потому что она может знать что-нибудь важное, но не осознавать этого. Он планировал взять с собой нескольких вооруженных рабов — и считал, что в такой компании им точно ничего не грозит.
К сожалению, его уверенность толком не передавалась даже Атии, что и говорить о Скрибонии. Все же он не видел и малой толики из того, свидетелями чего пришлось стать им.
Атии совершенно не хотелось брать Скрибонию с собой, но в словах Луция было рациональное зерно, против которого она, при всем желании, не смогла бы найти никаких аргументов. Она действительно могла знать что-нибудь важное.
Луций слово в слово повторил ее мысли, и ей оставалось только согласно кивнуть и добавить:
— Скрибония, обещаю — если духи снова начнут бушевать, мы сразу оттуда уйдем. Вне зависимости от того, успеем что-то выяснить или нет, — она бросила тяжелый взгляд на открывшего было рот Луция и тот резко передумал говорить то, что он там собирался сказать.
Многие из разбежавшихся рабов уже вернулись в дом сына и успели убрать оставленный ими беспорядок, поэтому сейчас о событиях той ночи внутри не напоминало ничего, разве что кроме настороженного настроения то и дело дергающихся от любого звука рабов.
— Ну и что тут не так? — крайне скептически спросил Луций. Она видела, как правая рука, которой он до того сжимал эфес меча, под тогой ослабила хватку.
Вдали шумел форум, на кухне и в атрии негромко переговаривались между собой рабы — и ни единого мало-мальски странного звука не доносилось до ушей Атии.
— Здесь не всегда слышно, — тихо и неуверенно сказала Скрибония, — В саду гораздо хуже.
Луций пожал плечами:
— Ну пойдем в сад тогда, — сказал он и размашистыми уверенными шагами пошел в указанном направлении. Похмелье потихоньку начинало его отпускать.
— Я боюсь, — раздалось у нее над ухом, и Атия непроизвольно вздрогнула, — А вдруг опять ничего не произойдет? Луций Марций ведь посчитает нас с тобой сумасшедшими, — невестка нервно теребила выбившийся из прически локон и не торопилась идти на Луцием.
Атия задумалась, не зная, что ответить так, чтобы не взволновать ее еще больше.
Сказать, что это будет даже к лучшему и что может быть дух больше и не объявится? Попытаться убедить, что Луций не запишет их в умалишенные даже если ничего не услышит собственными ушами?
Во втором случае Атии даже не пришлось бы лукавить. Она хорошо знала своего мужа, и максимум что им грозило — что он объявит их суеверными, пугливыми женщинами, которые испугались простого завывания ветра. Похихикает немного и забудет.
Однако для Скрибонии это было куда менее очевидно, чем для нее.
Голос Луция, раздавшийся из сада избавил ее от необходимости делать выбор:
— Атия, Скрибония, подойдите сюда, пожалуйста.
Он что-то нашел?
Луций стоял в тени портика возле комнаты Скрибонии и задумчиво разглядывал сплошную стену.
— Здесь? — даже не обернувшись, коротко спросил он.
Скрибония сперва кивнула и только потом,
