Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
с одобрением, то с пониманием, мол, люди творческие, эмоциональные, ищущие, им для вдохновения необходимо! А иначе как муза придет, ее ж чем-то приманить надо. Вот и приманивали кто как может. Но тут был другой случай – чистой воды предательство, предательство первой любви, такое трудно простить, казалось Ирке. Катя задумалась, а Лидка уже спешила с кухни с тарелкой пахучего дымящегося супа, который аккуратно, чтобы никого не обжечь, поставила перед Иркой.
– Сейчас сметанки принесу. Катюль, а ты пока хлебушка нарежь.
Вот бы рассказать бабушке, подумала Катя, вот бы посоветоваться, уж она бы точно научила, что делать… Но, поймав немигающий Иркин взгляд с припущенными веками, поняла, что этот номер точно не пройдет.
– Давайте, девочки, начинайте, пока не остыло! И Боньке со стола ничего не давать! Он в последнее время так обнаглел, все время клянчит, словно из голодного края!
Бонька радостно оглянулся, услышав свое имя, и пошел прямиком под стол, на свою исходную попрошайничью позицию. На Катю у него надежды было мало, ни кусочка не даст, проверено, а Ирка могла расщедриться, тихонько так, незаметненько что-то и подкинуть исподтишка. Если, конечно, ей морду на колени положить и тяжело вздыхать, тогда точно должна дать.
Катерина потянула носом и на минуту отвлеклась. Бабушкин грибной суп пах почему-то не супом, а летом. Ведь запахи – это воспоминания. Во всяком случае, Кате так казалось. Она водила ложкой по тарелке, вылавливая плотные кусочки грибов, спрятавшихся в перловке, а сама вспоминала духмяную, распаренную солнцем поляну, куда они однажды вышли с папой, когда поехали за черникой в сосновые латвийские леса. Травы почти не было, только мягкий мох и высокие мачтовые сосны, светящиеся почти оранжевым, даже, скорее, янтарным цветом. И запах, этот маслянистый запах был воистину чудесным: откуда-то тянуло дымом, который, смешавшись с ароматом сосновой хвои, забродившего меда, летней листвы и трухлявых древесных веток, превратился в настоящий бальзам. Ноги утопали во мху, земля под ним была сырая и тоже восхитительно пахла крепким духом грибницы. Грибов, казалось, тут-то и быть не могло – как им пробиться сквозь плотную шубу из мха? Но нет, пролезли, продрались, просунулись, чтобы показать свои карие шляпки, молодые и упругие, пока еще нетронутые улитками. Вскрикнув по-детски, Катя стала яростно и азартно собирать их в корзинки, предназначенные для черники, совсем не для грибов. И даже Роберт, не замеченный раньше в грибной охоте, изумленно вынимал крепенькие белые из мха, улыбаясь тому, как легко, без единого усилия они отходят от гнезда, совсем без упрямства и капризов, так, словно кто-то только что понатыкал их под соснами и спрятался в кустах, радуясь удачной шутке. Запах этот грибного леса глубоко засел тогда в девичьих мозгах, хоть с тех пор почти и не встречался, а теперь этим восхитительным супом приятно напомнил о себе. Даже Ирка, уж на что не любила в принципе есть, с удовольствием добирала последние ложки Лидкиного особого супа. И несмотря на то, что Бонька тяжело вздыхал из-под стола, давать ему особо было пока нечего.
– Голубчики! – торжественно объявила, как конферансье, Лидка, ставя на подставку утятницу с плотными рядами голубцов, утонувших в томатно-сметанном соусе.
– Спасибо, Лидия Яковлевна, я больше не могу. А суп был и правда очень вкусный! – поблагодарила Ирка.
– Один! Всего один за мое здоровье! – нашлась Лидка, и сопротивляться тут уже стало бессмысленно.
Лидка снова ушла на кухню и запела что-то про глаза чайного цвета, вторя Ободзинскому из радио:
Пусть я впадаю, пусть
В сентиментальность и грусть
Воли моей супротив,
Эти глаза напротив.
Вот и свела судьба, вот и свела судьба,
Вот и свела судьба нас.
Только не подведи, только не подведи,
Только не отведи глаз.
Слова «супроти́́́в» и «напроти́в» звучали смешно, даже по-дурацки, когда пелись с ударением на последнем слоге. Но Лидка тщательно их выговаривала, именно так, как было задумано авторами. Катя улыбнулась, а Ободзинскому было все равно – он и не догадывался, что поет в дуэте с Лидкой.
– В общем, такие дела. А я с этими мыслями уже который день ложусь и встаю, никак не могу перестать об этом думать. Клялся-божился потом, конечно, что просто из любопытства решил попробовать и понял, что лучше меня нет. А дверь не открыл, потому что стыдно было. А мне и посоветоваться не с кем, понять не могу, что теперь делать-то? – с тихой надеждой спросила Ирка.
Катя замялась, не очень понимая, что ответить.
– Давай я с Демкой посоветуюсь, может, предложит что-то дельное.
– Ты что, дура, что ли? Что ты ему скажешь? Что меня на кого-то там променяли? Ты в своем уме? Как я буду ему потом в глаза смотреть? И вообще всем… Состояние такое мерзкое, хоть в петлю… – Голос Ирки сник и потускнел. Она отодвинула тарелку с недоеденным голубцом и снова глубоко вздохнула. – Видимо, это единственный выход… – Глаза ее забегали туда-сюда, она горько усмехнулась и дунула на челку так, что та на мгновение вздыбилась. Потом вновь посмотрела на подругу, теперь уже безо всякой надежды.
– Не будь дурой. На нем свет клином не сошелся. Можно не говорить никому, не вопрос, тогда просто уйди от него и никогда не возвращайся. – Катя больше ничего и придумать не могла, а что, это ей казалось самым правильным решением.
Ирка взглянула на нее исподлобья и, снова заковыряв вилкой в голубцовой начинке, только и сказала зыбким голосом:
– Да, просто уйду… Это легче всего. Ты права.
Потом к ним подсела Лидка со своими шутками и прибаутками, Ирка вроде как оживилась, положила себе еще голубчик и после чая в спокойном, даже, можно сказать, благостном настроении ушла, обещав почаще заглядывать при условии, что ее накормят таким вкусным грибным супом, теперь уже ее любимым.
Лидкины советы
– Ну и что с ней снова приключилось? Сидела нахохлившись, как вошь на гребне, я за ней приглядывала. Совсем квелая. Я уж ее не стала расспросами мучить, и так видно – тусклая вся стала. Не дело это, в ее-то возрасте! Я себя помню! Эх-х-х, – выдохнула Лидка и если б умела, то на этом месте обязательно бы присвистнула, чтобы показать, какой лихой, веселой и разухабистой была ее жизнь в двадцать-то лет! Она любила приводить цитату из Островского, это было как раз ее («Прямо моими словами сказал!» – восхищалась она, хоть за точность и не
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
