когда это случается в первый раз.
— Ага. Эта секретарша действительно открыла мне глаза. Сначала мы говорили о моем гневе. Постепенно мы заговорили о моем детстве. И мы много говорили о тебе.
Мне вдруг захотелось выпить еще мартини. Тон этого разговора до сих пор был шокирующе позитивным… но я не могу перестать думать, что все еще может обернуться к худшему.
— К какому выводу она пришла?
Он смотрит на меня снизу вверх, его карие глаза полны серьезности.
— Что мне нужен мой брат.
Грифф выглядит так, будто он изо всех сил старается подавить эмоции, и у меня сжимается грудь, как будто я перестаю дышать. Мой брат никогда не был эмоциональным. Черт возьми, я тоже никогда этим не отличался. Но его слова поразили меня в самое сердце, как удар, выбив из меня дыхание.
— А ты что думаешь?
Он пожимает плечами, ковыряя вилкой остатки своего десерта, как будто смотреть на меня слишком тяжело.
— Она была права во многих других вещах. Она знает людей. Действительно понимает их, — он, наконец, смотрит в мою сторону, и я вижу более сильные эмоции, которые ему едва удается сдерживать. — Я подозреваю, что она права и в этом тоже. Она точно наплела мне новую порцию после того, как я позвонил тебе прошлой ночью по поводу папы. Она сказала мне, что я совершенно неправильно смотрю на ситуацию. Оглядываясь назад… Я был глупым и вспыльчивым. В этом она тоже была права. Она действительно помогла мне разобраться во всех аспектах моей жизни. Она познакомила меня со здоровой пищей, йогой и медитацией, — он смотрит на меня, приподняв бровь. — Звучит знакомо?
Мне требуется около полсекунды, чтобы установить связь. Как только до меня доходит, клянусь, я едва могу дышать.
— Кили?
— Ага.
Его признание — это удар поддых.
— Она была твоим другом больше двух лет?
Он кивает.
— Лучшим.
— Так… — она была планом? Шпионкой? Кем? — Ее отношения со мной хоть что-то значат?
— Дай мне закончить. Тогда все встанет на свои места.
Когда я тупо киваю, мне приходится сопротивляться желанию поторопить его и избавить меня от страданий. Я не могу смириться с мыслью, что Кили не любит меня ни на йоту так сильно, как бьется мое сердце из-за нее.
К счастью, Грифф не затягивает с этим.
— Я просто хочу, чтобы ты знал, что я никогда не прикасался к Кили, ни разу.
— Она сказала, ты поцеловал ее прошлой ночью.
— В щеку, как я всегда делаю. Я, наверное, давным-давно расстался бы с ней, если бы она не была одной из лучших подруг, которые у меня когда-либо были. Я никогда не собирался пачкать нас сексом. И она всегда хотела встретиться с тобой.
Я обдумываю то, что он на самом деле говорит, и правда бьет меня по лицу.
— То, что она была в баре в ту ночь, когда мы встретились, — не совпадение. И то, что она на меня нацелилась тоже.
Он качает головой.
— Она некоторое время настаивала на том, что я не смогу жить полноценной жизнью, пока мы с тобой не проясним ситуацию. Ну, она также думает, что мне нужно решить все с… — Он останавливает себя, качает головой. Я вижу агонию на его лице. — Важно то, что в тот день, когда ты позвонил Стоу, чтобы наладить бизнес, я чертовски разозлился. Я был готов обрушить на тебя шквал дерьма. Кили отвела меня в сторону — снова — чтобы напомнить мне о любви и терпимости. О прощении. Я пытался. Но в тот день я сказал ей, что собираюсь пойти в тот дерьмовый бар и выбить из тебя все дерьмо. Она цыкнула на меня.
Я мог это представить.
— Она часто так делает.
— Да, но обычно она права. Она предложила вместо этого встретиться с тобой в маленьком кафе. Я позвонил Гасу, парню, которому принадлежит это заведение, и заплатил ему сто баксов, чтобы он позволил ей спеть. — он делает глубокий вдох. — Она хотела, чтобы мы снова были вместе… но сначала, она хотела встретиться с тобой, получить представление о том, что думаешь ты, и понять, как лучше к тебе подойти. Когда ты предложил ей отвлечь меня, она беспокоилась, что твоя месть сведет на нет весь прогресс, которого я добился, и что, если она не подыграет тебе, ты просто найдешь кого-то другого, кто поможет тебе. Чего она не ожидала, так это влюбиться в тебя. — Он постукивает вилкой по тарелке. — Ее отношения с тобой были абсолютно реальными. Ты разбил ее гребаное сердце, Максон.
Я закрываю глаза. Я все еще не оправился от признания Гриффа в том, что они с Кили друзья, когда он уколол меня самым резким из своих слов. Я сомневаюсь, что он хочет… но так оно и есть. Я могу винить только себя. Я знаю, что я гребаный негодяй, но я все еще не сдаюсь.
— Черт возьми, я и себе разбил сердце этим дерьмом. Но когда пришел папа, когда ты позвонил… Это не оправдание для того, чтобы вешать на нее Стоу. Я просто… впал в старую ненависть.
— Это то, что я сказал ей, когда она появилась у меня дома в слезах. Обычно я бы предложил двум конфликтующим людям разобраться в этом. Это то, чему она меня научила. Но, прежде чем я позволю тебе увидеть ее снова, мне нужно было знать, что ты действительно любишь ее.
Я хмурюсь.
— Так вот для чего мы встретились? Чтобы я это доказал?
— Да. Я, эм… использовал ее статус в Facebook как лакмусовую бумажку, чтобы посмотреть, будет ли это иметь значение для тебя. Ты и пальцем не пошевелил, чтобы вернуть Тифф, так что мне пришлось как-то тебя проверить.
Я хватаюсь за стол.
— Тифф никогда не имела значения. Кили для меня — это все.
Брат бормочет свое согласие.
— После всего, что она сделала для меня, я отбросил свою гордость, свое прошлое, свою неспособность извиниться… — он смеется над собой. — Я должен был знать, достаточно ли ты изменился, чтобы быть достойным ее.
— Изменился, — я клянусь.
— Я вижу, — кивает он.
У меня до сих пор голова идет кругом от всего, что рассказал мне Грифф. Но моя цель по-прежнему совершенно ясна и стоит на первом месте в моем списке.
— Хорошо. Я хочу увидеть ее сейчас.
На его лице появляется выражение сожаления.
Она не хочет меня видеть, и точка? Это моя первая забота. Я паникую. Она не может этого сделать, не может оставить
