Она укоризненно покачала головой.
– Боюсь, что это в первую очередь твоя вина. А теперь помоги мне встать, и займемся делом.
С каких это пор его стали учить? Пытаясь вернуть свой авторитет, Дэвид сказал:
– А теперь возьмемся за ножи. – Берт начала было возражать, но он так взглянул на нее, что она замолчала.
– Это будет для тебя самый надежный способ защиты, – уверенно сказал он Элисон.
Эдгар убрал мечи, а Берт достала деревянные ножи, даже и не притрагиваясь к настоящим. Дети изо всех сил старались вести себя образцово, почувствовав, вероятно, что терпению Дэвида быстро приходит конец. Слишком быстро, признал он про себя. Если бы все это время он спал в кровати Элисон, он принял бы ее упрек спокойнее.
Берт дернула его за край туники.
– Я буду драться деревянным, папа.
– Хорошо. – Дэвид одобрительно кивнул.
– Какой нож дать леди Элисон, милорд? – озабоченно спросил Эдгар.
– Легкий, – ответил Дэвид.
Эдгар вручил нож Элисон ручкой вперед, и она взяла его с милостивой улыбкой.
– Очень любезно с твоей стороны позволить мне помешать твоим занятиям.
Берт протиснулась между ними.
– Это и мои занятия тоже.
Эдгар возвел глаза к небу.
Даже не глядя на него, Берт повторила:
– Да, и мои тоже.
– Это труднее, чем я ожидала. – Элисон держала нож между ладонями. – Ты должна гордиться своими успехами.
– Я еще не так хорошо все делаю, – со своей неизменной честностью призналась Берт. – Но уже лучше, чем раньше. Ты тоже сумеешь, вот увидишь.
Дэвид почувствовал, что у него камень с души упал. Занятие прошло из рук вон плохо, но интуиция его не подвела. Берт начала разговаривать с Элисон. Она увидела, что той тоже приходится учиться, что ее нынешнее превосходство далось ей дорогой ценой и что она готова следовать советам тех, кто опытнее ее, может, даже и самой Берт.
Потянув Элисон за косу, Дэвид заставил ее повернуться к нему.
– Берт – одна из моих лучших учениц, а Эдгар с его способностями станет еще одним легендарным наемником.
Эдгар покраснел, Берт улыбнулась, а Элисон одобрительно взмахнула ножом:
– Да здравствуют Берт и Эдгар!
И вдруг в руке у Дэвида оказалась часть ее косы!
Он безмолвно смотрел на нее. Потом уставился на косу, ставшую на пять дюймов короче. Дэвид взглянул на раскрывшую рот Берт, на вытаращившего глаза Эдгара и, наконец, на Элисон. Она была настолько поражена, что не могла ни двигаться, ни говорить.
Время, казалось, остановилось.
И вдруг раздался какой-то негромкий звук.
Элисон горько всхлипнула.
– Не плачь, – взмолился Дэвид, забирая у нее из рук нож.
Она снова всхлипнула.
Берт накрутила на палец остаток собственного локона.
– Они отрастут.
– Вы не так уж плохо смотритесь, миледи, – сказал Эдгар. – У вас их еще много осталось.
Элисон засмеялась. Негромко, но все же засмеялась.
К ней присоединилась Берт, а затем и Эдгар.
Дэвид, улыбаясь, покачал головой:
– У меня все сквайры молодцы.
Элисон снова засмеялась. Берт едва держалась на ногах от смеха. Эдгар пытался принять серьезный вид, но все испортил новый приступ безудержного веселья.
Успокоившись, Элисон протянула Дэвиду другую косу.
– Обрежь уж и эту.
Она приподняла уже укороченную косу. Тесемка, перевязывавшая ее, тоже оказалась разрезанной, и коса рассыпалась роскошными тяжелыми прядями. Дэвид примерил обе стороны, потом тщательно подровнял их.
Элисон посмотрела ему в глаза. Ее губы все еще дрожали в улыбке:
– Приношу извинения за то, что я оказалась такой трудной ученицей.
Волнение, смех, радость общения смягчили ее черты, и он читал по ним, как по раскрытой книге. Или он просто наловчился угадывать ее мысли?
– Да, трудная ученица, ничего не скажешь. И чтобы урок не пропал даром, я покажу тебе, как обращаться с кинжалом.
Взяв один из деревянных ножей – он предпочел не рисковать со сталью, – Дэвид стал объяснять ей, касаясь при этом ее тела:
– Если тебе приходится защищаться или нападать, цель в глаза, в горло или живот.
– А почему не в сердце?
– В сердце лучше всего, но ты рискуешь попасть в ребро, а для тебя чем проще, тем лучше.
На этот раз громко захихикал Эдгар, и когда Дэвид оглянулся, он увидел, что дети наблюдают за ними с живейшим интересом.
– Мама, ты будешь завтра учиться с нами?
Берт задала этот вопрос так, как будто это было в порядке вещей, но сердце Дэвида одновременно сжималось и ликовало. Элисон завоевала симпатии его дочери, не сделав для этого ни малейшего усилия, и он сомневался, что она сама знает, как ей это удалось.
Но Элисон догадалась, что удивляться этому новому обращению не следует.
– В замке многое требует моего внимания, боюсь, что у меня будет мало времени практиковаться… – Она тяжело вздохнула. – Вот если бы кто-нибудь мне помог…
Эдгар выступил вперед.
– Сквайр должен знать все о хозяйстве в замке. Я бы счел за честь, если бы вы научили меня всему, что знаете сами.
Берт толкнула его своим острым локтем.
– Эй, это я хотела попросить ее поучить меня!
– Ты никогда не интересовалась хозяйством, и притом ты – девочка, а девочки не могут заниматься одновременно военным искусством и домашним хозяйством. У тебя горячка сделается.
– Не сделается!
– Еще как сделается. – Эдгар осторожно вкладывал кинжалы в ножны.
– Нет, не сделается. – Она собирала деревянные ножи.
Взяв Элисон за руку, Дэвид увел ее с площадки. Он тихо сказал:
– Вот так мы приучили ее читать. Берт всегда готова принять вызов.
– Я запомню это. – Элисон пыталась снять кожаный браслет, защищавший ее кисть, но пальцы дрожали, и она наконец протянула ему руку. – Ты мне не поможешь? Я так мало сделала, а устала ужасно.
– Сделать что-нибудь плохо куда труднее, чем сделать это хорошо.
Они остановились у калитки, ведущей в огород.
– Но у тебя-то все получается отлично, а начинал ты, наверно, не лучше меня.
Он взглянул на нее насмешливо-вопросительно.
