только не почувствует угрозы для себя или меня. Она спасала мне жизнь много раз. Прошу! Опустите оружие.
Лиса вышла из тени и загородила меня от толпы. Первым опомнился Папаша Дон.
— Я слышал, что ройсы очень агрессивные, но умные животные. И если уж она признала тебя частью своей стаи, то будет драться до последнего, защищая. Я рад, что у тебя есть такая защита. Со своей стороны обещаю кормить тебя, животное, и предоставить кров. За то, что защищаешь Пташку, в моем доме всегда тебе рады!
Лиса фыркнула, мол: «Не нуждаюсь в твоём одобрении, здоровяк». Но скалиться переслала. Я провела рукой по её спине и она окончательно успокоившись, мигнула мне зелёными глазами:
«Я найду тебя».
— Лиса, будь осторожна. Я не хочу тебя потерять ещё раз…
«Я не потеряюсь, в отличии от некоторых…»
Она скользнула тенью и растворилась в ночи городских улиц.
В тишине, установившейся среди толпы раздался громкий вскрик Сухаря.
— Тише ты, поварешка… Всё, расслабься, зверь ушёл.
Сухарь схватился за сердце:
— Кажется я забыл выключить плиту…
Эпилог первой части
Словно и не было этого времени, проведённого вне Таверны.
Моя комната на втором этаже, как прежде ждала меня. Жизнь входила в прежнюю колею.
Мальчишки одолевали меня расспросами про взлом Архива. И каждый раз удивлялись, как мне удалось выбраться с той злополучной крыши. Им я рассказала отредактированную версию. Мол, план эвакуации через крышу был хороший. Вылезла на верх и просто прогулялась до окна на другой стороне. Проникла в здание и тут наткнулась на человека Грегоина Грина. Меня отвезли к нему. Обращались со мной хорошо, даже вылечили пораненные руки. Сбежать раньше мне не удавалась из-за забинтованных рук. А как сняли бинты, я ушла.
И вроде история правдоподобная, но только Хрум и Папаша Дон слушали её нахмурившись и пару раз переглянулись.
Через пару дней ситуация немного прояснилась.
Встретив Хрума за завтраком, обрадовалась, что за столом больше никого нет.
— Хрум, доброе утро! Все хочу тебе рассказать. Кажется я потеряла твои отмычки, прости.
Хрум, соскребая остатки каши с тарелки, на минуту остановился.
— Знаешь, странная история с твоим похищением вышла…
— Что ты имеешь в виду?
— Что за человек смог справиться с тобой? Не в смысле физически… Но ты ж та ещё заноза. А он не только доставил тебя в целости и сохранности, не свернув тебе шею по пути, да ещё и благородно вернул отмычки, которые явно тебе не принадлежали.
У меня с ложки шлепнулся добрый кусок каши.
Во первых: почему это я заноза? Ну оглох мужик чуток на левое ухо из-за меня. Ну поседел малость, трясясь от страха, что там, у ворот Архива моё тело лежит. Это так, крупные косяки. Да, сознаюсь, по мелочи тоже наверное наберется немало. Но чтоб заноза? И так, чтобы шею свернуть?
И, во-вторых, пират вернул отмычки? Действительно благородно! Мог ведь просто выкинуть и забыть о них. Ни чего не понимаю…
С одной стороны вёл себя как последний негодяй: преследуя свои, одному ему понятные, цели не считался с мнением окружающих. А с другой стороны его благородный порыв выкупить меня из плена Папаши Грога, поселить у деда, вернуть отмычки… Мужчина-мечта!
Все хорошо, но его скорая женитьба перечеркивала любое хорошее к нему отношение. Как представлю себя на месте несчастной невесты, которая примеряет свадебное платье и совершенно не в курсе, что её любимый развлекается с непонятной девицей. От того, что этой девицей была я собственной персоной, становилось тошно вдвойне. Это своеобразный холостяцкий мальчишник? Не согласна быть той, кто голая вылезает из торта на таких мероприятиях! Однозначно это не для меня.
Хрум внимательно рассматривал, как я размазываю кашу по тарелке. Крякнул, но промолчал.
А вот Сухарь молчать не стал. Он вообще после той спасательной операции на удивление оживился. Словно, до этого, в его жизни была острая нехватка приключений. И теперь он жаждал испытать тот же подъём и драйв, который ощутил, когда нёсся с половником наперевес вызволять меня из передряги.
— Не знаю Пташка, чем ты насолила Господину Грегоину Грину, но он не закроет спокойно глаза твой побег. Ты ж угроза ему. Если ты расскажешь про то, что он купил тебя на рабовладельческих торгах, даже здесь с этим не будут мириться. Ему грозит серьезное разбирательство. А если в ходе расследования ещё и причастные к делу бандиты Папаши Грога всплывут, то ему не жить. Им проще пристрелить его, чем доказывать свою непричастность.
Аппетит окончательно пропал. Я совершенно не хотела неприятностей дедуле. Он не виноват ни в моем похищении, ни в моем побеге. А от внука ему уже один раз досталось из-за меня. Что теперь будет, когда он узнает, что меня у господина Грина опять нет?
А будет вот что… Он заявится сюда. К Папаше Дону. Но меня не выдадут… И к чему это может привести? К длительной осаде Таверны?
А может статься так, что пирату я буду совершенно не нужна. У него будут совершенно иные заботы. Молодая жена, будущие дети…
От этих мыслей не только аппетит пропал, а все съеденное стало проситься наружу…
Сухарь он как есть Сухарь. Не замечая моего состояния продолжил вещать на всю кухню, попутно нарезая овощи:
— И эти ещё… Налетели на нас, требуют выдать… По всему Бровассу твои ориентировки развесили. Говорят среди даже один Промыватель Мозгов! Зачем ты им? А? Вот привязались! Перекрыли всем кислород. Ни одного нормального заказа за все это время. Говорят через неделю, если не найдут, подтянут войска. Шишку какую-то большую ждут на Бровасс.
Я сидела раскрыв рот. Что за не здоровое внимание к моей скромной персоне? Не может же быть, чтобы всех переселенцев так встречали?
Хотя обычные переселенцы скорее всего не теряются посреди космоса. И не оказываются в лапах контрабандистов.
Да и не сбегают в неизвестном направлении при удобном случае.
Или это Тис Колден узнал про второй носитель с информацией, компрометирующий его и взялся за моё устранение?
— Как бы разузнать, кто меня так настойчиво разыскивает?
— Так отловят на улице какая-нибудь шайка и поведёт к Наместнику. Там и узнаешь. — заспанный Верзила Лом, почёсывая макушку, прошёлся к столу и сел ожидать завтрак.
— И много за меня дают?
— Ууу… много! Год можно сидеть дома и не работать… — мечтательно протянул Верзила. Но получив ложкой в лоб от Хрума, перестал счастливо щуриться. Почесывая шишку, он виновато улыбнулся.
— Ничего. Все в порядке. Я и
