пока не доберется до босса, того человека в дорогой одежде. Послание для Черной Руки? Что ж, это ему по пути.
Одинокий путник сильнее закутался в легкий плащ, поправил полоску светлой ткани, повязанную на запястье, и, слегка прихрамывая, двинулся на запад.
Глава 20
Четырнадцать командиров республиканской армии стояли в палатке Илида и шумно переговаривались между собой, обсуждая только что отданный приказ о сворачивании лагеря. Совещание в ставке диктатора приняло вид неформальной беседы. По-Сода поочередно говорил то с одним из них, то с другим, давал личные распоряжения, подводил итоги, принимал промежуточные отчеты и прошения. Новость об окончании похода всех обрадовала, но сразу же стали появляться проблемы, решение которых нельзя откладывать.
Многие солдаты большую часть своей жизни прожили в Илии, погнавшись за хорошей жизнью в богатую столицу Алокрии, и поэтому по возвращении в Марию у них не было ни жилья, ни средств к существованию. Эта ситуация временно отошла на второй план благодаря походу ради объединения республики, но вот жизнь в лагере подошла к концу, и вопрос людей, которым некуда податься, встал особо остро. Сейчас они воодушевлены победой, верны идеям свободы и всеобщего равенства, уверены, что командиры и собрание республики легко найдут их место в жизни Марии и обеспечат всем необходимым. Однако из-за столь серьезных изменений республика сейчас, скорее всего, едва могла свести концы с концами. Но нельзя обманывать верящих ей обездоленных солдат — чем выше ожидания, тем глубже пропасть разочарования. Страшно предположить, что может произойти если их отчаяние начнет разрастаться внутри неокрепшей Марии.
Но, несмотря на все трудности, с этого момента республика считалась цельной и независимой страной. Ее территория несколько меньше границ бывшей провинции, но это временно. Уже очень скоро соседние города, а затем страны и весь мир, увидят торжество республиканских идей в Марии и осознают их величие. Короли и вожди падут, деньги не будут управлять людьми, заслуги и почет перестанут определяться лишь знатностью рода. Богач и бедняк, знать и простолюдин, старик и ребенок, мужчина и женщина — все будут равны и свободны, каждый внесет свой вклад в создание лучшего мира, и мир вознаградит его. Так разве небольшие проблемы могут остановить Марию на пути к великой цели?
Илид присел на свой раскладной стул, посмотрел на радостные лица командиров республиканских армий и улыбнулся своим мыслям. Победа в не начавшейся войне — под таким названием это событие войдет в хроники. Король Бахирон Мур так и не ввел войска в Марию, Комитет изо всех сил старался примирить друзей-врагов, по обеим сторонам границы истреблялись банды разбойников. Кажется, жизнь налаживалась. Весьма вероятно, что между республикой и Алокрией дружественные отношения установятся намного быстрее, чем кто-либо мог ожидать. Что ж, времена меняются.
Двадцать восемь лет назад только что коронованный мальчишка жестоко расправился со своим родным дядей-регентом, а сейчас он же добровольно отдал треть страны старому другу, которого остальные две трети королевства считают предателем. Мудрый правитель или безвольный глупец? Идет ли он на поводу дружеских чувств или осознал правоту республиканских идей? Остался ли он верен традициям, жаждет ли абсолютной монархии или готов двигаться дальше в свободное будущее лучшего мира? Так просто на эти вопросы и не ответить.
— Диктатор По-Сода, что прикажете делать с пленными из захваченного города? — вопрос командира Миро По-Кара вырвал Илида из размышлений.
— Можешь больше не называть меня диктатором. Как вернемся в Градом, собрание снимет с меня диктаторские полномочия, — не сразу ответил он. — Этот приграничный городок сейчас не захвачен и никогда не был таким. Пусть его и населяют марийцы, но он остается под управлением алокрийской короны. Во всяком случае, до тех пор, пока его жители сами не пожелают приобщиться к нашему общему делу и стать частью республики.
— Прикажете освободить их?
— Да, освободи, пусть возвращаются в свои дома, — сказал Илид, и командующий с коротким поклоном вышел из палатки.
Миро По-Кара — молодой мариец не из старой семьи, но уже опытный солдат и хороший военачальник. Он командовал королевской гвардией, когда Илид еще был комитом армии при Бахироне. Несмотря на условный характер и искусственный престиж подразделения, предназначенного по сути лишь для того, чтобы незнатные и бедные выходцы из Марии перешагнули через презрение, выказываемое им илийцами, и смогли обеспечить себе и своим семьям достойное существование, Миро хорошо проявил себя в подавлении нескольких небольших бунтов и разгонах крупных банд разбойников, угрожавших пригороду Донкара. Его имя стало залогом доблести будущей гвардии, куда командующим его назначил лично король по рекомендации Илида По-Сода.
Постепенно палатка диктатора опустела, а сам он ходил по ней кругами, разгоняя кровь по телу. Голова трещала по швам от навалившихся стратегических решений сворачивания лагеря, перераспределения поставок продовольствия, размещения гарнизонов, маршрутов отхода республиканской армии и многого другого. Вопросы и предложения сыпались со всех сторон, Илиду пришлось применить весь свой командирский талант, чтобы вернуть возбужденным военачальникам какое-то подобие дисциплины. Те из них, кто никогда не воевал, радовались победе, а те, кому довелось быть участниками настоящих боев, — что войны не было. Диктатор не слишком одергивал их, марийцы наконец получили долгожданный повод для радости. В конце концов, им всем предстоит еще очень много трудиться, чтобы сделать из Марии по-настоящему свободную страну.
Щурясь от яркого света солнца, Илид вышел из палатки, чтобы голова немного прояснилась на свежем воздухе. Солдаты деловито бегали из одного края лагеря в другой, разбирали палатки, грузили вещи в обозы, передавали послания для своих семей через тех, кто первыми выдвинутся в путь домой. Вокруг царила веселая суматоха, за которой стало практически невозможно разглядеть армию. А раз нет армии, не нужен и главнокомандующий.
Со стороны Силофских гор дул прохладный ветерок, и Илид решил подняться выше на холм, чтобы полнее насладиться приятной свежестью. Сверху открывался чудесный вид на лагерь и небольшой приграничный городок, залитый солнечным светом. По его улицам уже бродили люди, которые еще недавно были пленниками республики. Кто-то уже начал разбирать полуразрушенные баррикады, одни мужики осматривали свои дома и прикидывали затраты на ремонт, другие раскидывали обгоревшие балки и бревна на пожарищах. Их жены и дети, которые не пожелали уйти из города и оставить защитников противостоять республиканцам в полном одиночестве, обнимали мужей и отцов, вернувшихся из плена, и плакали слезами радости. Илиду даже стало немного стыдно, что он посмел вторгнуться в эту идиллию с оружием в руках. Но опасность для них миновала, скоро жизнь пойдет своим чередом, и они снова смогут
