— Вы правильно беспокоитесь. Я расскажу, что произошло. Прошу прощения, что сам не пришел на судно, но вы же знаете — мы работаем круглосуточно. Две ночи назад у нас был лазутчик с чилийского корабля. Он был убит электрическим разрядом от метеорита. К сожалению, не до того, как он убил одного из наших людей.
Бриттон пронзила его взглядом.
— Так это правда? Молнию породил метеорит? Я не поверила этому. Это совершенно выше моего понимания.
— На самом деле все просто. Он из металла, обладающего электрической сверхпроводимостью. Тело человека имеет электрический потенциал. Вы прикасаетесь к метеориту, и он высвобождает электричество, циркулирующее внутри него. Как удар молнии, только сильней. Это, по нашим предположениям, и убило чилийца, так же как и Нестора Масангкея, человека, который первым открыл метеорит.
— Почему он так делает?
— Макферлейн и Амира сейчас работают над этим вопросом. Но главное дело сейчас — транспортировка камня, и у них нет времени для дальнейших анализов.
— А что может предотвратить подобное происшествие на моем корабле?
— Еще один хороший вопрос. — Глинн улыбнулся. — Мы над этим тоже работаем. Мы принимаем величайшие предосторожности, чтобы исключить возможность прикасаться к метеориту. Конечно, мы приняли это правило даже раньше, чем поняли, что прикосновение может вызвать взрыв.
— Ясно. Откуда берется это электричество?
— Это один из вопросов, которые сейчас изучает доктор Макферлейн.
Бриттон ничего не сказала.
Совершенно неожиданно Глинн взял ее за руку и почувствовал краткое, но ощутимое сопротивление. Потом она расслабилась.
— Мне понятна ваша озабоченность, капитан, — сказал он ласково. — Поэтому мы и принимаем все возможные меры безопасности. Но вы должны верить, что мы не потерпим неудачи. Вы должны верить в меня, как я верю в то, что вы сможете поддерживать на борту дисциплину, несмотря на нервозность и суеверие команды.
Она смотрела на Глинна, но он видел, как ее взгляд непреодолимо тянулся к огромному красному камню.
— Побудьте здесь, — сказал Глинн мягко, улыбаясь. — Посмотрите, как мы доставим на ваш корабль самый тяжелый объект, когда-либо перемещенный человеком.
Она перевела взгляд с камня на Глинна, потом обратно, колеблясь. У нее на поясе зачирикала рация. Она высвободила руку и отошла.
— Капитан Бриттон слушает, — сказала она.
Наблюдая за изменением ее лица, Глинн точно знал, что именно она слышит. Она убрала рацию.
— Эсминец. Он вернулся.
Глинн кивнул. Улыбка не покидала его лица.
— Неудивительно, — сказал он. — «Алмиранте Рамирес» потерял одного из своих. Он пришел его забрать.
«Ролвааг»
24 июля, 15 часов 45 минут
На остров Десоласьон опускалась ночь. С кофейной чашкой в руке Макферлейн наблюдал в одиночестве с верхней палубы, как густеют сумерки. Был прекрасный вечер: ясный, холодный, безветренный. Вдалеке еще виднелись остатки облаков — конские хвосты розового и персикового цвета. На этом оригинальном фоне необычайно ясно видимый и четко обрисованный остров представлялся выгравированным. За ним глянцевые воды пролива Франклина отражали последние лучи заходящего солнца. А еще дальше был виден эсминец Валленара, серый и недружелюбный. Имя «Алмиранте Рамирес» едва просматривалось на испещренных ржавчиной бортах. Днем он подошел ближе, вдвинулся носом в пролив, их единственный путь отхода. Теперь он выглядел так, словно надолго здесь обосновался.
Макферлейн сделал глоток кофе, потом импульсивно выплеснул остатки за борт. Кофеин ему сейчас был нужен меньше всего. Он и так жутко взвинчен. Интересно, как Глинн планирует договариваться с эсминцем, кроме всего прочего. Но Глинн именно сегодня выглядел спокойным на удивление. Не нервный ли срыв у мужика?
Метеорит был перевезен. Мучительно, сантиметр за сантиметром, через снежник и дальше по утрамбованной дороге его дотащили до самого края острова Десоласьон. Метеорит наконец достиг отвесного берега пролива Франклина. Чтобы его спрятать, сверху опять поставили хибару из гофрированного металла. Макферлейн присмотрелся с палубы к сараю. Как всегда, это было мастерской подделкой: строение из ржавого, бывшего в употреблении металла, опасно скособочившееся. Вокруг разбросаны лысые шины. Интересно, как они собираются опустить метеорит в трюм? Глинн особенно скрытничал на этот счет. Макферлейн знал только, что все будет сделано за одну сегодняшнюю ночь.
Открылась дверь, Макферлейн повернулся на звук и был удивлен, увидев Глинна, который не появлялся на борту, насколько ему было известно, почти неделю. Хотя его лицо посерело от изнурительной работы, в движениях ощущалась легкость. Глинн производил впечатление человека, который просто вышел прогуляться.
— Добрый вечер, — приветствовал он Макферлейна.
— Вы выглядите совершенно спокойным.
Вместо ответа Глинн, к величайшему удивлению Макферлейна, вытащил пачку сигарет, положил в рот сигарету, прикурил от спички, ярко вспыхнувшей около его землистого лица, и глубоко затянулся.
— Не знал, что вы курите не только для маскарада.
Глинн улыбнулся.
— Я позволяю себе двенадцать сигарет в год. Это единственное мое безрассудство.
— Когда вы спали в последний раз? — спросил Макферлейн.
Глинн посмотрел на спокойную воду.
— Не могу сказать точно. Сон как пища: после нескольких дней перестаешь о них скучать.
Несколько минут он молча курил.
— Есть какие-нибудь свежие новости по результатам ваших замеров в ледовом тоннеле? — спросил он наконец.
— Дразнящие клочки и обрывки. Например, он имеет атомное число выше четырехсот.
Глинн кивнул в знак того, что понял.
— Звук проходит через камень со скоростью, равной десяти процентам скорости света. У него очень простая внутренняя структура: наружный слой, внутренний слой и небольшое ядро в центре. Большинство метеоритов являются осколками более крупных тел. Наш — прямая противоположность: он кажется возникшим посредством сращивания, возможно, в струе плазмы от гиперновой звезды. Вроде жемчужины вокруг песчинки. Вот почему он почти симметричный.
— Потрясающе. А электрический разряд?
— Пока загадка. Мы не знаем, почему его вызывает человеческое прикосновение, если не вызывает ничто другое. Мы не знаем, почему Ллойд избежал участи разлететься в клочья. У нас больше данных, чем мы можем обработать, и все они противоречивы.
— А относительно нарушения радиосвязи после взрыва. Есть этому объяснение?
— Да. По-видимому, после разряда метеорит был в возбужденном состоянии и излучал радиоволны. Длинноволновое электромагнитное излучение. Это и вызвало нарушение радиосвязи. С течением времени оно замирает, но в непосредственной близости, скажем внутри тоннеля, метеорит излучал достаточно шумов, чтобы затруднять радиосвязь по крайней мере в течение нескольких часов.
