А нет, так и обойдусь.
Первой от компании откололась Тайра. Поняв, что подруги рассчитывают на определенного рода приключения, которые ей были совершенно не нужны, жонглерка попрощалась и двинулась обратно к лугу за городом, на котором остановился театр. Итана с Заорой составила ей компанию, их интересовали присмотренные заранее парни на площади. Надо их отловить и попробовать! Потом нашла себе мужчину Ирта, и Найра осталась в одиночестве. Да и к лучшему, никто не помешает и не удивится ее любвеобильности.
Девушка не спеша шла по узким улочкам, поглядывая по сторонам. Но никого достойного внимания на глаза не попадалось, и она уже начала было подумывать вернуться в театр и утащить в кусты Кена с Макотом — проверенный вариант. Мальчики не откажутся. Однако не пришлось. Свернув в очередной переулок, гадалка заметила трех высоких парней, от них веяло какой-то звериной, неистовой силой. Одна даже задохнулась при виде них — не красавцы, нет, далеко не красавцы, но веяло от них чем-то таким, что женское начало Найры стало скулить и буквально требовать отдаться им здесь и сейчас. Девушка не стала себя сдерживать, подошла к парням и прямо предложила им себя. Надо было видеть их ошарашенные лица!
— Простите, но мы... э-э-э... не можем... — нашелся, наконец, один. — Нам нельзя...
По его словам Найра сразу поняла, кого видит перед собой, как и причину своих ощущений. Оборотни! Урожденные. Контролирующие оборот и способные превращаться в любое время дня и ночи. Но если каким-то чудом родится смесок, но получится не контролирующая себя по полнолуниям хищная тварь. Чтобы не допускать рождения подобных урожденным и запрещают иметь дело с людьми. Особенно с человеческими женщинами, беременеющими даже тогда, когда оборотень чихнул рядом, не говоря уже о чем-то серьезнее.
— Я — гадалка, — улыбнулась Найра. — Со мной можно, я забеременею только тогда, когда сама себе это разрешу. Вы кто? Волки? Нет! Коты! Точно коты!
— Да, коты, — не стал спорить старший оборотень, черноволосый верзила с руками в ногу обычного человека толщиной. — И тебе не страшно? Про нас же чего только не рассказывают...
— Я — гадалка! — повторила девушка. — На выдумки простецов мне плевать. Они такого выдумают, что уши повянут, слушая. А со мной действительно можно, принюхайся. У вас нюх хороший, сам все поймешь.
— Ты в течке, — уверенно заявил второй оборотень, коренастый блондин. — Но... Ты стерильна... Не думал, что у людей так бывает...
— Я — гадалка, — в третий раз повторила Найра. — Не совсем человек. Мне чужды предрассудки. И телом своим я владею хорошо.
— Госпожа Лейнара однажды говорила на уроке, что с гадалками можно, от них никогда еще детей не рождалось, поколениями проверено... — нерешительно сказал самый молодой, худощавый парнишка с зелеными глазами и русыми волосами.
— Да? — приподнял брови старший. — Ты и правда хочешь? Нас ведь трое...
— Хоть десятеро! — звонко рассмеялась Найра. — Ну же!
От желания она буквально сходила с ума. К тому же девушка видела, что запах возбужденной самки заставляет оборотней нетерпеливо топтаться на месте, они сами все больше возбуждались. Наконец, коты не выдержали и отвели гадалку в небольшой закуток между домами. Девушка ощутила, как ей задрали юбку, подняли за ягодицы сильными руками... и началось что-то невозможное. Ничего подобного она не испытывала еще никогда. Обычные человеческие мужчины на такое были просто не способны. Оборотни обошли их на всех поворотах. Сколько продолжалось сладкое безумие, Найра не знала, это не имело никакого значения. Но когда все закончилось, было уже темно.
— Спасибо тебе, милая девушка! — погладил ее по щеке старший. — Меня зовут Норт.
Остальные двое назвались Хлоем и Регисом. Они тоже погладили Найру по щеке, позже она узнала, что так в среде оборотней выражают приязнь. По их обычаям, если молодая женщина снизошла до них, то этим оказала величайшую милость. И ее принято было благодарить и относиться, как относятся к родной сестре. Всегда защищать и помогать.
— Куда тебя проводить, милая? — ласково улыбнулся Норт.
— На луг, где театр остановился, я оттуда, — тоже улыбнулась Найра. — Но я и сама дойду.
— Не могу отпустить девушку одну в темноте, здесь бандитов, конечно, не водится, но хулиганы встречаются, — возразил оборотень. — Могут пристать.
— Для меня это не страшно, дам им, мне не жалко, — засмеялась гадалка.
— Они не оценят, могут просто избить, — отрицательно покачал головой Норт. — Идем.
Найра, которая была бы не прочь продолжить приятное занятие, вздохнула и отряхнула юбку, на которую налипло сено. Затем двинулась за взявшим ее за руку оборотнем. Стены у Шейнара никогда не было, поэтому никто не помешал им покинуть город. Дорога за разговором прошла незаметно, и вскоре показались костры, разожженные вокруг фургонов актерами, готовящими ужин. Они только покосились на провожающих их гадалку трех крепких парней, давно привыкнув, что у Найры постоянно новые мужчины. Не у нее одной так, девушек свободных нравов среди циркачей всегда хватало.
— Ты это... извини, если что не так... — смущенно пробормотал Норн, протягивая гадалке что-то. — Возьми вот... У меня с собой ничего больше нет... Это из бабушкиного наследства...
— Не надо, я же не ради платы!
— Не отказывайся, у нас принято дарить девушке что-то после того, как... Возьми!
Найра мягко улыбнулась парню и приняла серебряный стерженек на кожаном ремешке. Затем сказала:
— Мы здесь еще два дня. Приходите, буду рада...
— Я, к сожалению, рано утром уезжаю, — с явным огорчением вздохнул Норн. — Но ребята останутся. Правда, их товарищи могут не отпустить...
— Пусть товарищей тоже приводят, я не против, — предложила Найра. — И неважно, сколько их будет, меня на всех хватит.
— Я им скажу, — кивнул оборотень.
После этого все трое распрощались и покинули стоянку. Гадалка довольно долго смотрела им вслед, то и дело вздыхая. Она очень сожалела, что не уговорила парней остаться с ней на всю ночь, было бы просто здорово. Впрочем, нечего жалеть. Где там Кен с Макотом? Не то, конечно, но тоже вполне себе приятно будет. Ребята всегда не прочь, им только предложи.
Взгляд Найры упал на подаренный ей Норном серебряный стерженек. Она поднесла его к глазам и принялась рассматривать. Весь усеянный странно перекрученными цепочками рун, он выглядел древним, безумно древним. Ах да,
