– Тысячи лет назад Мизелья была серой и негостеприимной. Магические вихри гуляли по ней, как голодные пустынные смерчи. Они сплетались воедино и расступались, увлекаемые собственными порывами. Породили их два источника, два очага магии. Это были одновременно похожие и разные энергии, как день и ночь, как вода и огонь, как свет и тьма.
Тихий голос Рхианнон завораживает, погружает в атмосферу повествования. Я будто бы смотрю фантастический фильм, с легкостью представляя все, о чем рассказывает королева фей-ир.
– Увидали великие демиурги, что мир открыт к новому, а магическим потокам нужен управитель. И решили обуздать эту энергию. Первыми взялись за дело супруги Гильфред и Тирейра. Это было их право, как первооткрывателей Мизельи. Они дали ей имя на своем древнем языке – уютный дом. И искренне верили, что он таким и будет.
Она кидает на меня внимательный взгляд из-под ресниц. Но я знаю, что будет дальше и готова выслушать ее до конца.
– Решили супруги заселить свой дом разными существами. Но вначале тщательно обследовали, вдруг этот прекрасный мир уже обрел хозяев. Гильфред как всегда спешил. Он пронесся вихрем над поверхностью Мизельи, задевая облака хрустальной короной, и не нашел никого живого. Но Тирейра была женщиной. А значит, была внимательной и скрупулезной. Она проверяла шаг за шагом, искала, чувствуя интуитивно биение живых сердец. Только Гилфред подумал, что Тирейра желает его обмануть, и присвоить себе этот мир. Не доверял он жене, а ведь доверие – это основа любви.
Эти слова явно сказаны с намеком. Я опускаю взгляд и сжимаю пальцами прохладный бортик фонтана. В кристально-чистой глубине его вод видится мое искаженное отражение – бледное лицо, искусанные губы и взгляд. Такой растерянный, испуганный и наполненный грустью. Неужели я на самом деле выгляжу настолько потерянной?
– Гилфред обиделся и рассердился. И привел сюда драконов. Расу сильнейших магических существ, которые только существовали во всех мирах. И как только брешь мироздания треснула, впуская чужих существ в Мизелью, так же треснуло сердце Тирейры, сломленное изменой. Она поняла, что муж предал. И горечь обиды обуяла ее душу. Но в этот миг, в миг своей боли и страданий она, словно в награду, нашла народ, который населял этот мир. Нашла нас, фей-ир. Отдала нам любовь, которую больше не желала дарить мужу, благословила своей лаской.
Каждому из супругов достался свой источник. Гилфреду с драконами – полный огня и темной энергии – сердце Атара, а Тирейре, мягкий, как морская вода и сияющий светом – душа Энилейна.
Супруги в своей радости еще не ведали, что это было начало чудовищной катастрофы...
Глава 36
Видимо, тогда и началось медленное угасание магии Мизельи. Ведь волшебство – это не музейный экспонат, не произведение искусства, которым любуются веками, стараясь сохранить первобытное очарование. Магия должна работать, развиваться, приносить пользу и циркулировать, как соединенные сосуды. А сердце Атара и душа Энилейна оказались заперты своими хранителями.
Понемногу драконий источник истончался, не подпитываемый живительной влагой души Энилейна, он гас, словно огонь без воздуха. А в самом Энилейне переизбыток энергии тоже приводил к чудовищным последствиям. Фэй-ир были вынуждены покинуть свои дома и уйти в другое измерение. Магию, которая лилась через край, грозя затопить всю Мизелью, приходилось распределять в королевстве фей-ир.
– Поговаривают, что источники снова соединяться, когда супруги помирятся друг с другом, – заканчивает свой рассказ Рхианнон.
– Но это ведь всего лишь легенда? – опускаю руку, дотрагиваюсь до шелковистой глади воды. По поверхности идет рябь, еще больше искажая мое изображение. – Сомневаюсь, что Тирейра и Гилфред вообще помнят об этом мире.
В ответ Рхианнон пожимает плечами.
– Знаешь, это как с ребенком. Ты дал ему жизнь, научил всему, чему мог. И настал час, когда нужно его отпустить, и жить своей жизнью. Не вмешиваться. Позволить набивать шишки, делать ошибки и выпутываться из проблем, опираясь на собственные знания и опыт.
– Но ведь, – закусываю губу, подбирая слова. Не хотелось бы зацепить обидными словами. Тема ведь щекотливая. – Ведь Тирейра и Гилфред виноваты сами, что так случилось… отчасти… или полностью…
– А разве родители не делают ошибок? – внимательно смотрит мне в глаза Рхианнон. – Детям иногда приходится преодолевать себя, учиться принимать горькую истину, что не всегда отец или мать правы, не всегда их действия служили во благо, хоть и были продиктованы любовью к собственному ребенку. Более того, эти выросшие дети разве не буду делать ошибок, воспитывая собственных сына или дочь? Будут… Это неизбежно. Главное перестать винить кого-то и начать двигаться дальше.
Убираю руку, подношу вверх, наблюдая, как хрустальными капельками стекает по пальцам вода, как в них отражаются, искрятся солнечные лучи. Я словно вбираю в себя эту чистую энергию, этот свет. Наполняюсь им, как жаждущий живительной влагой.
Только сейчас понимаю, что мне этого не хватало всю жизнь. Я настолько свыклась с ощущением постоянной нехватки энергии, что даже не замечала его. Пыталась наполниться собственными силами, вбирая эмоции окружающих, когда пела, играла на бандуре. По крупицам собирала силу, по капле. А сейчас она льется нескончаемым потоком, и я выбираю, впитываю ее, как иссохшая земля благодатный дождь.
– Идем, – Рхианнон грациозно встает с бортика фонтана. – Я покажу тебе, где ты будешь жить. И перекусим, полагаю, ты голодна.
Я отрицательно мотаю головой. Переполненность магией настолько утоляет энергетический голод, что я его перестаю ощущать даже на физиологическом уровне.
Глаза королевы понимающе блестят.
– Думаю, подкрепиться чем-то более материальном, все же стоит, – улыбается она.
Мы опять трогаемся в путь по чудесным улицам. Но теперь меня смущает их пустынность.
– А где другие? – удивленно верчу головой, пытаясь найти хоть кого-то из местных.
– Они тут, – Рхианнон повелительно обводит рукой окружающее пространство. – Я просто подумала, что знакомиться с городом и нашим миром тебе будет комфортнее в параллельном измерении.
– Еще одном?
– Еще одном! Ана, их великое множество. Представь, что Мизелья – это муравейник. Сколько там ходов и туннелей? Сотни? Тысячи? Но обычные жители нашего мира видят лишь внешний фасад.
– А фей-ир все?
– Нет, большинство еще одно, одаренные и благословенные магией души Энилейна несколько, в лучшем случае пять. И только королевский род множество. Такова была воля Тирейры. У фей-ир нет когтей, клыков, крыльев. Нет второй агрессивной ипостаси. Но у нас есть способность путешествовать по измерениям. И в этом наша сила, и наша защита...
Я кидаю взгляд на Рхианнон. Она рассказывает об исключительной силе королевского рода с такой обыденной интонацией, будто мы обсуждаем фасон платьев или меню на вечер. Но терзает меня вопрос – почему столь могущественная правительница возится со мной, как курица с яйцом. Чем я заслужила подобную честь? Только духу спросить это у самой королевы, мне не хватает.
