Одна пара виниловых перчаток, размер М.
Discovery, сущ. – раскрытие и представление относящихся к делу фактов или документов стороной дела, обычно по требованию другой стороны; обнаружение нового факта преступления (юр.).
– Я знала, – сказала Эйлса. – Я знала, что они здесь. Вы их забрали. Я знала. – Она покачала головой. Слова звучали торжествующе, но язык тела излучал неверие. – Все это время. Они лежали здесь.
Эйлса сделала шаг ко мне. Я прижалась спиной к стене, чувствуя под ладонями влажные обои.
Она мяла перчатки, сжимала, перекладывала из руки в руку.
– Откуда они у вас?
Я не хотела отвечать. Я сделала шаг вниз по лестнице. Но Эйлса последовала за мной. Она стояла прямо надо мной.
– Ну, они у меня, – заикаясь, ответила я.
– Вы убили Тома?
– Ты убила Тома?
Мы уставились друг на друга. Я первой нарушила молчание.
– Я нашла их.
– Я вам не верю.
– Правда нашла.
– Где? В мусорном ведре? И забрали оттуда?
Я вонзила ногти в ладонь.
– Нет. Между живой изгородью и досками у меня в саду, перед домом.
Я неотрывно смотрела на нее, а она смотрела на меня. Лицо ее расслабилось, глаза казались пустыми. Эйлса поморщилась, прикусила нижнюю губу. Она долго молчала. Потом принялась качать головой.
– Когда собирается прийти Стэндлинг?
– Он сказал, в три.
– Хорошо. Скажите ему, пусть приходит.
Она прошла мимо меня, спустилась по ступенькам и вошла в свою комнату, плотно закрыв дверь.
Стэндлинг приехал ровно в три. Шел дождь, и он несколько минут стряхивал воду с плаща, потом свернул его и повесил на перила лестницы. Я расчистила прихожую, чтобы освободить место для велосипеда Макса, и Стэндлинг ждал там, пока я ходила за Эйлсой. Я беспокоилась, что она не захочет выходить, но она открыла дверь. Она переоделась в черную футболку с длинными рукавами и черные джинсы, волосы собрала в хвост.
– С тобой все в порядке? – спросила я. Она кивнула.
Я прибрала кухню, как только могла, даже собрала несколько зеленых веточек и поставила в вазу. Туда мы и отправились для разговора. Я стояла рядом с плитой, а они сидели друг напротив друга за маленьким столиком. Дипломат стоял на полу, прижатый к брючине Стэндлинга. Он очень педантичен и настоял, чтобы мы снова – пункт за пунктом – прошлись по всем доказательствам, которые знали наизусть. Косвенные доказательства – растения, тот факт, что Эйлса сама не ела, кориандр в холодильнике – Стэндлинг описал как «вызывающие некоторое беспокойство». От показаний Эндрю Доусона о том, что он слышал «душераздирающий крик», Стэндлинг отмахнулся как от «неудачных». «Признательный» звонок Эйлсы по номеру 999 он назвал «досадным, но не катастрофичным».
Когда он упомянул «отвлекающие» пропавшие перчатки, я почувствовала, как напряглась и покраснела моя шея. Я не знала, скажет ли что-нибудь Эйлса, но она промолчала. Вероятно, знала, что я наблюдаю за ее реакцией, и ее тело оставалось абсолютно неподвижным.
Тогда Стэндлинг подхватил свой дипломат и положил на колено.
– Королевская прокуратура по уголовным делам представила новое доказательство, – сообщил он. – Записку, извлеченную из мусорного ведра в кухне.
Щелкнул замок, Стэндлинг перебрал какие-то бумаги в папке, достал один листок и положил на стол перед собой. Это была ксерокопия. На ней – слова, написанные моим почерком.
– Это вам знакомо?
– Да, – кивнула Эйлса.
– Насколько я понял из наших предыдущих разговоров, вы не планируете оспаривать заявления о том, что ваш брак был каким угодно, но только не благополучным?
Эйлса уставилась на него, словно вопрос сбил ее с толку – и на самом деле формулировка приводила в замешательство.
Я склонилась вперед.
– Нет. Она не будет это оспаривать.
– Значит, эта записка никак не изменит нашу позицию по данному вопросу. – Он тяжело вздохнул. – Вы впервые услышали про отношения вашего мужа с Далилой Перч?
– Нет, – покачала головой Эйлса.
– Когда вы получили эту записку?
Шквал дождя ударила в окно, капли били по стеклу, словно маленькие камешки.
– В день смерти Тома, – ответила я.
– Все правильно? – Стэндлинг смотрел на Эйлсу поверх очков.
Она кивнула.
– Лучше действовать на опережение, если речь идет о сведениях, которые могут быть использованы как доказательства против вас. Когда вас спрашивали, есть ли еще что-то, по вашему мнению, относящееся к делу, то имелись в виду детали как раз такого рода. – Стэндлинг постукивал пальцами по боковой стороне дипломата, пытаясь держать эмоции под контролем.
– Я совершенно о ней забыла, – призналась Эйлса. – Столько всего произошло. Я прочитала ее и выбросила. Отметила про себя, что Верити в своем стиле. Я просто не помнила, что сделала с этой запиской.
– Криминалисты нашли ее скомканной и валяющейся в углу в кухне.
– Наверное, я ее туда бросила.
Эйлса откинулась на спинку стула, уставившись на стеклянную панель над дверью в сад. Она смотрится как зеленый мрамор из-за плюща с другой стороны. По стеклу катились струи дождя. Возникало ощущение, что мы находимся под водой.
– Вы могли упомянуть еще кое-что… – Стэндлинг снял очки, вытер их о низ рубашки перед тем, как снова надеть, поправил дужки. – Гэвин Эрридж. Вам знакомо это имя?
Она все еще смотрела на обвитую плющом панель, постукивая пальцами по ямочке между ключиц.
Стэндлинг бросил взгляд на меня, потом снова на Эйлсу.
– Гэвин Эрридж тренировал детскую команду по регби, «Воины Кента», в Танбридж-Уэллсе. Мать Тома заявила, что вы с мистером Эрриджем стали близки, и он подтвердил ее слова о том, что обнаружение Томом вашей сексуальной связи стало причиной отъезда из Кента.
