Демон говорил моими устами про то, что Жёлтая падаль даже не подозревает, что их ждёт.
Он жаждет вечной жизни, этот зверь? Он её получит, будет вечной грязью на моём сапоге.
Будет одним из тысячи лиц, которые я не запомню. Песчинка в том ветре, который снесёт все приораты.
Тлеющий лепесток в огне, карающее пламя которого сожжёт весь Инфериор.
«И это ты меня упрекал в пафосе?!» — мысленно возмутился я.
Белиар не ответил, так увлёкся он этим разговором.
— Капля духа, которая даст мне силу, — зарычал я, — Вот кем ты будешь. Зверь, не забывай: ты дитя Инфериора, и вечной жизни тебе не видать, как седьмой ступени.
И демон рванул метку. Просто вырвал из тела, а потом в мыслях грохнул его крик:
«Пернатая!»
Зверь задёргался в конвульсиях, закатил глаза. Тут же ангел влила поток магии в другую мою ладонь и прижала её к груди воина. Того дёрнуло, как от удара электрошоком.
— Аха-а-ап! — он вдохнул, выпученными глазами разглядывая Небо.
Потом безумный взгляд остановился на мне. Совсем как у Губы, того погибшего десятника Пчёл.
Я приподнял над зверем левую руку. В пальцах была зажата тьма… сгусток, напоминающий кусок плоти, только кромешно чёрный. Темнота струилась, капала, и испарялась, не долетая до его тела.
«Это что, та самая метка?!» — удивился я.
«Да нет, Марк», — мне ответила Хали, — «Это просто иллюзия. Но, как видишь, на зверя производит впечатление».
Я всмотрелся в тело зверя. Да, метка была всё ещё там, но воину казалось, что её уже нету.
«А она не убьёт его?» — спросил я, вспоминая, что делает эта магия со зверями.
«Нет, пока мы тут», — уверенно ответила Хали.
Ты-ка посмотри, как сработались этот ангел и демон.
Белиар продолжил говорить моими устами:
— Вот теперь где твоя вера, — я захохотал, — Узнает ли владыка о твоей жертве? Нет! Ты сдохнешь здесь, не нужный ни Небу, ни Бездне…
— Нет, нет, — зверь замотал головой.
— Да, — мой кулак схлопнулся, и тьма исчезла, испарилась хлопнувшим дымом, — Хрен тебе, а не вечная жизнь.
Воин дёрнулся, обернулся в сторону лагеря. Он явно уже не ощущал метку в своём теле.
— Хочешь к проповеднику, да?
Глаза зверя говорили сами за себя. Добежать, покаяться, получить новую метку… Да, этот явно предал Небо по своей воле.
— Так вот, если не хочешь сейчас сдохнуть здесь, как животная мера, — я снова навёл кончик меча на шею воину, — Тебе лучше говорить.
— Кто ты? — его зубы стучали, а глаза бегали между красной рукой и оскалом волка на нагруднике.
«Чует моё сердце, и здесь какие-нибудь предсказания про Белого Волка», — сказала Халиэль, — «Из того, что ты показывал, Марк, только такой вывод!»
Я кивнул. Зверь, судя по его лицу, не совсем понимал, почему я так странно разговариваю.
Вот вроде беседую с ним. Тут замолчу и киваю сам себе. И снова беседую…
Я отвёл руку и влепил зверю пощёчину.
— Как нужно обращаться к человеку?
— Кто ты, великий господин? — процедил сквозь зубы зверь.
Он так и продолжал смотреть на мой нагрудник.
— Твоя смерть, — я улыбнулся. Вроде бы мило, но он почему-то вздрогнул.
Белиар явно наслаждался моментом. Полное доминирование.
Правда, разговор всё равно не клеился. Зверь почему-то не спешил с докладом, и я замахнулся:
— Думаю, ты не один такой разведчик…
— Шмелиный Лес, — зажмурившись, выдавил из себя воин.
— Что «Шмелиный Лес»?
— Мы ждём приказа зайти в этот лес…
Снова пощечина.
— Кто перед тобой, зверь?!
«Демон, ты не убьёшь его случаем?»
Я думал так же, но Белиару не мешал. Когда дело касается поклонников Бездны, лучше всег ос этим справится истинный последователь той же самой Бездны.
— Мы ждём приказа… великий мастер… господин…
— От кого ждёте?
Зверь смотрел с ненавистью, но продолжил говорить. Оказалось, они ждут Геллию, но она уже несколько дней не появлялась, и никакой весточки от неё не приходило.
Войскам входить пока нельзя, потому что Шмелиный Лес может исчезнуть, вот и стоят войска тут, ждут команды.
— А что столица? Молчит?
— От великого приора тоже нет вестей, — зверь поджал губы, — Все замолчали.
Я замахнулся.
— Господин…
Зверь явно что-то знал, но не отваживался говорить.
— Говори, — процедил я.
— Это слухи… — будто оправдываясь, выдавил он, — Интересует ли господина звериная болтовня?
— Вот как раз это меня и интересует больше всего.
Ясное дело, обычные солдаты в войске часто знают едва ли не больше своих командиров. Не всё правда, но, когда войну чувствуешь на своей шкуре, каждый приказ сверху понимаешь уже не мозгами, а телом.
— Говорят, — зверь замялся, — Что Жёлтый приор болен…
Я еле сдержался, чтобы не удивиться. Хотя мысленно я так и завопил:
«Вот как?!»
«Что тебя удивляет, Марк?» — спросила Халиэль.
Я послал ей мысленную картинку, как мы с Белиаром полезли в пещеру под плато с ручьями. Сверху королева шершней, связанный Буру… и ловушка Жёлтого приора.
Когда Гильберт меня в неё поймал, он не показался мне больным. Такую мощную магию духа ещё не каждый день встретишь.
«А как ты вырвался?»
«Пернатая, в его душе демон», — гордо произнёс Белиар, — «Что ему какой-то приор пятый перст?»
«Обнулился», — честно ответил я.
«Поднёбыш, мог бы и подыграть…» — недовольно произнёс демон.
Тут же я вспомнил одеяние приора. Посох у него был с корруптом. Рядом мастер Женя, и наверняка у того припасён каракоз для страховки. Что-то явно пошло не так, когда приор стал нулём, ведь вокруг было много опасности для такого слабого существа.
Зверь смотрел на меня с лёгким недоверием. Ясное дело, не понимает, чего это я замолчал и потупил взгляд.
Ну, когда в голове три собеседника, это сразу так не объяснишь…
— Чем болен? — наконец спросил я.
— Звери не смеют обсуждать такие вещи, великий господин…
— Ой, я умоляю, поднёбный ты червь, — вырвалось у меня возмущение Белиара.
