– Света, а какие у тебя отношения с Леной и Аней?
– А к чему ты это спросил? – немало удивилась она перемене темы. – Хорошие отношения, и даже замечательные, правда, они все еще сердятся на тебя. Но, когда стали получать письма от Сергея Владимировича и Семена Андреевича, вроде оттаяли. Немного.
– Они тебе ничего не рассказывали?
– Нет. А что они должны были мне рассказать?
– Да так, ничего. Не обращай внимания.
– Так как там Магадан?
– А что Магадан? Там все в полном порядке. Все предприятия работают на полную.
– Откуда же вы взяли рабочих? Ведь тебе запретили вывозить наемных из Владивостока?..
– Ты опять стала интересоваться моими делами? Ладно, не дуйся. С рабочими определились на месте – как выяснилось, их там вполне достаточно.
В этот момент в дверь позвонили, и Светлана, легко соскочив с колен мужа, направилась к двери, озорно оглядываясь через плечо.
– Вот видишь, как иногда полезно быть в положении, а то сейчас занимались бы непотребством в неурочный час.
– Кто сказал, что это непотребство? – только и успел бросить вдогонку жене Антон. – Нормальная потребность, и даже очень нужная, – закончил он, бурча себе под нос.
Кто бы сомневался. Ну, раз уж отношения у женщин сохранились на прежнем уровне, то забросить свою молодую подругу старшие товарки никак не могли. Лена, как всегда, появилась подобно шквалу, с ходу пройдя в гостиную, на ходу снимая шляпку и о чем-то там вещая, – о чем, Антон так и не разобрал, так как был рад слышать столь родные голоса из далекого далека. Господи, как же давно это было! Но веселое щебетание тут же прекратилось, едва она увидела Антона.
– Антон?
– Здравствуй, Лена.
– Антон? – Ага, и Звонарева тут. Ох, что-то это все ему напоминает.
– Здравствуй, Анечка.
– Здравствуй. Ах да. «Светлана» ведь уже час как в порту стоит. Не думала, что, выйдя из Артура, яхта направится еще и в Магадан.
– «Светлана» в порту?
– Можно подумать, ты не знаешь?
– Да нет. Я прибыл на другом корабле.
– Значит, так совпало, – пожав плечами, констатировала Аня.
Что-то ее отношение ему совсем не нравилось. Какое-то безразличное. Ну да и черт с ним, не враждебное – и слава богу.
– Писем из Артура нет?
– Есть. И не только нам. Они собрали все скопившиеся на почте письма и доставили во Владивосток – папа, наверное, сейчас за голову хватается, не зная, как разгрести такую кучу, – все же улыбнулась Звонарева при упоминании об отце, работающем в почтовом ведомстве.
– А мне не было? – поинтересовалась Света.
– Как же. Вот потому мы и прибежали – не захотели, чтобы матрос с яхты их нес. Хотим почитать с тобой, – с улыбкой доставая пухлый конверт, проговорила Лена.
– От папы и мамы?
– Ну не от Антона же в самом-то деле, – фыркнула Анна.
Господи, да успокоится ли она когда-нибудь?
– Ладно, дамы, если позволите, то не буду вам мешать. Схожу на завод, посещу НИИ – займусь, одним словом, чем-нибудь, чтобы не смущать вашей женской компании.
– Не хочешь узнать, что пишут твои друзья? – спросила Аня, и, как понял Антон, тон ее явно поменялся в более теплую сторону, – не иначе как первый шаг к примирению. – Мы специально не читали: хотели почитать все вместе. Конечно, мы не рассчитывали, что ты окажешься здесь, но раз уж так вышло…
– Извините, дела. Вы мне потом все обстоятельно обскажете.
Дорога до здания управления времени заняла немного, так что уже совсем скоро он поднимался по лестнице в кабинет, который занимал Варлам. Судя по всему, он был вполне лоялен к друзьям и не лукавил в том разговоре перед отъездом Антона. Будь иначе – женщины волновались бы куда больше, а может, они попросту не были в курсе. Ладно, чего теперь-то гадать: он на месте, разберется.
Дверь поддалась легко и совершенно бесшумно. За ней обозначился тамбурок, обитый дерматином со слоем ваты под ним: подобным образом были оборудованы все рабочие кабинеты службы, подведомственной Варламу: безопасность – она и есть безопасность, подобный подход помогал предотвратить прослушивание. Стены кабинета были обиты декоративными деревянными рейками, вот только пространство за ними было напичкано паклей, так что вариант с приставленным с противоположной стороны стаканом также не работал.
В самом кабинете – ничего лишнего. Большой несгораемый шкаф в углу – такие были у всех руководителей, а в службе безопасности в каждом кабинете. Влетело в копеечку, но безопасность вообще штука недешевая, чего уж там. Напротив окна – большой письменный стол, стоит так, что сидящий за ним обращен спиной к окну и лицом к двери. К нему в форме буквы «Т» приставлен еще один – он поуже, но подлиннее, с двумя рядами стульев по обеим сторонам. У стены справа вдоль всей стены – книжный шкаф: не все бумаги хранятся в сейфе, а бумаг в ведомстве Варлама хватает.
Если документы, которым надлежало храниться, особо не умещаются в личные сейфы, есть секретка, сплошь заставленная металлическими шкафами, – там бумаги сваливаются уже в общие папки или ячейки согласно тематики. Эдакая секретная картотека. Поначалу Варламов стонал и кряхтел, не раз и не два поминал прежнюю жизнь и божился, что вот все бросит и вернется к былому житью-бытью, благо денег у него в достатке. Это происходило всякий раз, когда он вдруг осознавал, что бумаг становится еще больше. Но слова так и оставались словами: в работу он втянулся и иной жизни уже просто не представлял.
Хозяин кабинета, как и ожидалось, сидел за своим столом – будь иначе, дверь была бы не просто закрыта, а еще и опечатана пластилином в эдакой латунной чашечке. Такая нехитрая приспособа по сей день используется – ну в смысле и в конце двадцатого века будет весьма распространена. За приставным столом сидел молодой парень – насколько помнил Антон, звали его Виктор, ближайший помощник Варлама. Смотрят на него во все глаза, словно привидение увидели. Впрочем, «Светлана» прибыла пару часов назад, экипаж там сплошь из ведомства безопасности, так что новости из Артура самые свежайшие. Вот и смотрят как на воскресшего покойника.
– Спокойно, парни. Дышим глубоко и ровно. Это всего лишь я.
– Так, а как же…
– Как видите, выжил.
– Ага… Ясно… Да кой черт, ни черта не ясно.
– Понятно. Значит, пока не разъясню, разговора не получится. Если коротко, то миноносец потопили, меня и двоих матросов, Вахрушева и Малкина, взяли в плен. После того как я оклемался, дал подписку о том, что обязуюсь дальше в войне не участвовать. Вот и отпустили. Правда, ни при каком ручательстве не отпустили ребят. Мы как, Андрей Викторович, сможем организовать им улучшенное содержание? Они мне все же жизнь спасли.
– Да не вопрос, – разулыбался Варлам. – Хоть сам отправлюсь.
